Контраст между нравственной атмосферой апостольских церквей и реальным состоянием окружающей иудейской и языческой культуры столь же поразителен, как контраст между цветущим оазисом, где журчат источники и растут высокие пальмы, и бесплодной пустыней, где нет ничего, кроме камня и песка. Распяв Спасителя мира, иудейские власти совершили тягчайшее преступление и ускорили собственную погибель. Языческий же мир был соответственно представлен такими чудовищами, как Тиберий, Калигула, Нерон и Домициан, и являл собой картину полного разложения и упадка, которую описывал в мрачных красках не только апостол Павел, но и его современник - язычник, мудрейший моралист–стоик, учитель и жертва Нерона.

Стоящий на позициях рационализма автор книги «Сверхъестественная религия» сделал замечательное признание: «Учение Иисуса вознесло нравственность на высочайшие вершины, которых достигло или только способно достичь человечество. Влиянию Его духовной религии еще более способствуют беспримерная чистота и величие Его личности. Своей безупречной простотой и серьезностью Он затмил нравственное величие Сакья Муни и посрамил несколько запятнанные, хотя и в целом выдающиеся учения Сократа, Платона и всей плеяды греческих философов, тем самым продемонстрировав миру жизнь, которая - насколько мы можем судить - отличалась неизменным благородством и полностью отвечала Его собственным высоким принципам, так что "подражание Христу" стало едва ли не последним словом в проповеди Его религии и непременно останется одним из самых важных условий ее неизменности» (Supernatural Religion, II. 487).

Леки, очень способный и честный историк, столь же склонный к рационализму, в своей «Истории европейской морали» делает важное замечание: «Именно христианству было дано явить миру идеал, всегда, вопреки произошедшим за восемнадцать столетий переменам, вдохновлявший человеческие сердца на страстную любовь, доказавший свою способность влиять на все времена, народы, темпераменты и условия, бывший не только высочайшим примером добродетели, но и сильнейшим побуждением к добродетельной жизни, - и его влияние было так сильно, что простая летопись трех коротких лет исполненной деяниями жизни сделала для возрождения и смягчения человечества больше, чем все изыскания философов и все увещания моралистов. Он поистине был источником всего самого доброго и чистого в христианской жизни. Несмотря на грехи и ошибки, несмотря на интриги и козни духовенства, смертельно опасные гонения и фанатизм, Церковь сохранила в образе и примере своего Основателя вечный принцип возрождения» (History of European Morals, II. 9).

К этим высказываниям можно добавить свидетельство философа–атеиста Джона Стюарта Милля из его эссе «Теизм», написанного незадолго до смерти автора (1873) и опубликованного в 1874 г. в сборнике «Три эссе о религии»: «Самый важный аспект влияния, которое христианство оказало на человека, выдвинув в качестве идеала и образца для подражания Божественную Личность, доступен даже абсолютно неверующему человеку, и человечество уже никогда его не лишится. Ибо в качестве примера человеческого совершенства христианство представило верующим не Бога, а Христа. Не Бог евреев и не Бог природы, а воплощенный Бог, будучи идеализирован, столь прочно и благотворно укоренился в современном сознании. И чего бы еще ни лишила нас рациональная критика, у нас по–прежнему останется Христос - уникальный Человек, отличавшийся от Своих предшественников не больше, чем все Его последователи, даже те из них, кому посчастливилось учиться у Него лично. Не стоит и говорить, что Христос, изображенный в евангелиях, - это не исторический образ, и мы не знаем, как много замечательных мыслей Его ученики добавили в свое предание впоследствии. Предание последователей могло дополнить историю любым количеством чудесных событий - может быть, они выдумали все чудеса, которые Он якобы совершил. Но кто из Его учеников или их прозелитов мог бы сочинить слова, которые приписывают Иисусу, или выдумать жизнь и образ, раскрытые в евангелиях? Конечно, не галилейские рыбаки; и, конечно, не апостол Павел, поскольку это было совсем не в его характере; и уж тем более не раннехристианские писатели, поскольку все доброе, что было в них, они явно черпали из высшего источника и всегда открыто признавали это» (John Stuart Mill, «Theism», Three Essays on Religion, p. 253, амер. издание).

См. толкования на Рим. 12:3–9 и 1 Кор. 12 - 14.

Со дня Пятидесятницы апостольская церковь была наделена всеми дарами, необходимыми для нравственного возрождения мира. Эти дары были для нее как бы свадебным нарядом и одновременно доспехами, которые защищали ее от враждебности иудеев и язычников. Их называют харизмами, или дарами благодати - в отличие от природных талантов, хотя и не обязательно в противоположность последним. Духовные дары - это особые действия и проявления Святого Духа в верующих ради общественного блага. Таким образом, они имеют сверхъестественную природу, но при этом соответствуют естественным добродетелям человека и проявляются в согласии с его интеллектуальными и нравственными способностями, пробуждая людей к более высоким делам и освящая их для служения Христу. В основе всех духовных даров лежит вера, этот «дар даров».

Духовные дары можно разделить на три категории: во–первых, интеллектуальные дары знания, которые носят преимущественно теоретический характер и связаны, прежде всего, с учением и богословием; во–вторых, эмоциональные дары ощущения, которые проявляются главным образом в поклонении Богу и личном наставлении; в–третьих, практические дары воли, которые предназначены для созидания церкви, управления ею и поддержания в ней порядка. Но каждый из этих даров существует не сам по себе - все они гармонично дополняют друг друга, преследуя единую цель: созидание Тела Христова. В Новом Завете конкретно упоминаются десять даров благодати; первые четыре связаны преимущественно (но не исключительно) с богословием; следующие два - с поклонением; и последние четыре - с руководством и практическими вопросами.

Начиная с этого момента женщина - уже не рабыня мужчины и не орудие похоти, а гордость и счастье своего мужа, любящая мать, воспитывающая своих детей в добродетели и благочестии, украшение и сокровище семьи, верная сестра, ревностная помощница христианскому собранию во всяком деле благотворительности, сестра милосердия, отважная до самоотречения мученица, ангел–хранитель мира, пример чистоты, смирения, доброты, терпения, любви и верности до гроба. Прежде мир не видел таких женщин. Язычник Либаний, восторженный певец древнегреческой культуры, невольно прославил христианство, когда воскликнул, глядя на мать Иоанна Златоуста: «Что за женщины у христиан!».

H. Gregoire: De l"influence du christianisme sur la condition des femmes. Paris, 1821.

F. Munter: Die Christin im heidnischen Hause vor den Zeiten Constantin"s des Grossen. Kopenhagen, 1828.

Julia Kavanagh: Women of Christianity, Exemplary for Acts of Piety and Charity. Lond., 1851; N. York, 1866.

Таким образом, возвращая женскому полу подлинную свободу и достоинство, христианство полностью изменяет и освящает семейную жизнь. Оно упраздняет многоженство и узаконивает моногамию как единственно правильную форму семейных отношений; оно осуждает внебрачное сожительство, а также любые проявления непристойности и нечистоты. Христианство представляет взаимные обязанности мужа и жены, родителей и детей в истинном свете и уподобляет супружеский союз мистическому союзу Христа с Его Невестой–Церковью, тем самым наделяя его святостью и небесным предназначением.

Отныне семья - хотя она по–прежнему глубоко уходит корнями в природную почву, в тайну плотской любви, - становится возвышенным понятием, колыбелью самых чистых и прекрасных добродетелей, маленькой церковью, в которой отец, словно пастырь, ежедневно водит своих домочадцев на пастбища Божьего Слова и, словно священник, приносит в жертву Господу их совместные прошения, ходатайства, благодарения и славословия.

Наряду с семейными людьми, в виде исключения, Евангелие привлекает на служение Царству Божьему и одиноких - свидетельством тому служит жизнь Павла, Варнавы и Иоанна, а также история миссионерской деятельности и аскетического благочестия. Восторженное отношение к безбрачию, которое так быстро распространилось по всей древней церкви, нужно воспринимать как однобокую, но естественную и в целом благотворную реакцию на разложение и упадок семейной жизни среди язычников.

H. Wallon (проф. современной истории в Париже): Histoire de l"esclavage dans l"antiquite, Par. 1879, в 3–х т., очень тщательно рассматривает историю рабства на Востоке, среди греков и римлян, вступительная статья посвящена современному негритянскому рабству в колониях.

Augustin Cochin (мэр и муниципальный советник Парижа): L"abolition de l"esclavage, Paris, 1862, в 2–х т. Эта работа посвящена не только отмене рабовладения в наши дни, она также включает в себя компетентное рассмотрение вопроса о взаимоотношениях христианства и рабства (II. 348–470).

Mohler (католик, ум. 1848): Bruchstucke aus der Geschichte der Aufhebung der Sklaverei, 1834. («Vermischte Schriften», vol. II, p. 54).

H. Wiskemann: Die Sklaverei. Leiden, 1866. Очень известный труд.

P. Allard: Les esclaves chretiens depuis les premiers temps de l"eglise jusqu"a la fin de la domination romaine en Occident. Paris, 1876, 480 c.

G. V. Lechler: Sklaverei und Christenthum. Leipz. 1877 - 1878.

Рн. Schaff: глава «Рабство и Библия» в книге Christ and Christianity (?. York and London, 1885, pp. 184–212).

См. толкования Послания Павла к Филимону, в особенности Брауна и Лайтфута (Colossians and Philemon, 1875).

Проблеме негритянского рабства, по счастью упраздненного в США после Гражданской войны 1861 - 1865 г., посвящены многочисленные работы американских авторов: Чаннинга, Паркера, Ходжа, Барнса, Уилсона, Чивера, Бледсоу и других.

Постепенным отмиранием рабства мы обязаны христианству.

Этот порок тяжким проклятием лежал на всех народах, а во времена Христа большая часть человечества была низведена до положения животных - даже в таких цивилизованных государствах, как Греция и Рим, рабов было больше, чем свободнорожденных и вольноотпущенников. Величайшие философы древности оправдывали рабство, считая его естественным и необходимым институтом. Аристотель говорил, что все варвары - рабы от природы, не годные ни к чему, кроме покорности. Согласно римским законам, рабы не могли голосовать, носить имена и титулы; им нельзя было вступать в брак, и они были ничем не защищены от прелюбодеяния; их можно было продать, купить или подарить, словно частную собственность; хозяева могли их пытать, чтобы добиться признания, и по своему усмотрению предать смерти. Говоря словами известного специалиста по гражданскому праву, рабы в Римской империи «были в гораздо худшем положении, чем любое домашнее животное». Катон–старший выгонял старых и больных рабов из своего дома. Адриан, один из самых человечных императоров, выколол глаз одному из своих рабов палочкой для письма. Римские матроны за малейшую оплошность кололи острыми железными иглами своих служанок, когда те, полуобнаженные, помогали им совершать туалет. Более всего подобное бесправие и жестокое обращение сказывались на характере рабов. По свидетельству древних авторов, они были подлы, трусливы, подобострастны, неискренни, жадны, невоздержанны, сластолюбивы, а также черствы и жестоки, когда обретали какую–нибудь власть над другими. В Римской империи говорили: «Сколько рабов, столько врагов». Отсюда и постоянный страх перед восстаниями рабов, которые не раз приводили республику на край гибели и служили оправданием для самых жестоких мер самозащиты.

Евреи, надо отдать им должное, придерживались более высоких нравственных норм, но и они относились к рабству терпимо, хотя и соблюдали разумные меры предосторожности против дурного обращения с рабами. Кроме того, в иудаизме существовало предписание о том, что в юбилейные годы, служившие прообразом восстановления теократии, все евреи должны отпускать рабов на свободу.

Евангелие выступает против этой системы непрерывного угнетения и нравственного упадка не столько какими–то конкретными предписаниями, сколько всем своим духом. Евангелие никоим образом не призывает к насилию и мятежам, которые в те времена ничего не могли бы изменить, но предлагает иное, радикальное решение, которое сперва ограничивает зло и отнимает у него жало, а затем приводит к полному его исчезновению. Прежде всего христианство стремится искупить человека, независимо от его положения в обществе, от самого худшего рабства - проклятия греха и дать ему истинную духовную свободу; христианство утверждает первоначальное единство всех людей в образе Божьем и проповедует общее искупление и духовное единство перед Богом во Христе; христианство настаивает на том, что любовь - это высшая обязанность и добродетель, которая сама по себе уничтожает социальные различия; христианство обращает утешение Евангелия прежде всего к бедным, гонимым и угнетенным людям. Павел отправил беглого раба, Онисима, которого обратил ко Христу и которому напомнил о его долге, обратно к хозяину; Филимону же апостол написал ясное увещание принять беглого раба и отныне обращаться с ним как с братом во Христе, как с сердцем самого Павла. Более радикальное решение проблемы в те времена и в рамках общепринятых законов и обычаев невозможно себе представить. Ни одно произведение античной литературы не сравнится с маленьким Посланием к Филимону в безукоризненной учтивости и тактичности, а также в заботливом сочувствии к бедному рабу.

Этот христианский дух любви, человечности, справедливости и свободы, которым проникнут весь Новый Завет, постепенно упразднил институт рабства почти во всех цивилизованных государствах, и голос его не смолкнет до тех пор, пока все цепи греха и страданий не будут разорваны, пока весь мир не признает личное и вечное достоинство человека, искупленного Христом, и пока мы не придем к полноте евангельской свободы и братству всех людей.

Ктесикл сообщает, что при наместнике Деметрии Фалерийском (309 г. до Р.Х.) в Аттике насчитывалось 400 тысяч рабов, 10 тысяч иностранцев и всего 21 тысяча свободных граждан. В Спарте эта диспропорция была еще больше.

Что касается Римской империи, то в правление Клавдия, по оценке Гиббона, рабы составляли не менее половины всего населения, то есть примерно 60 миллионов человек (I. 52, ?. ?., 1850). По данным Робертсона, рабов было вдвое больше, чем свободных граждан, а Блэр в своей работе, посвященной рабству в Риме (Edinb., 1833, р. 15), утверждает, что в период между завоеванием Греции (146 г. до Р.Х.) и правлением Александра Севера (222 - 235 г. по Р.Х.) на одного свободного приходилось по три раба. В городах и в сельской местности это соотношение, конечно же, сильно различалось. Большинство plebs urbana было бедно и не могло держать рабов, да и содержание раба в городе обходилось гораздо дороже, чем в деревне. Марквардт полагает, что соотношение рабов и свободных в Риме было один к трем. Фридландер (Sittengeschichte Roms, I. 55, 4 th ed.) считает, что достоверно оценить это соотношение невозможно, поскольку мы не знаем, сколько в Риме было зажиточных семей. Однако нам известно, что в 24 г. по P. X. Рим был охвачен страхом перед восстанием рабов (Тацит, «Анналы», IV. 27). Гиббон (I. 51) цитирует слова Афинея, который заявляет, что знаком с очень многими (?????????) римлянами, которые владели десятью или даже двадцатью тысячами рабов - не потому, что им это было нужно, а из желания произвести впечатление. Только в одном римском дворце, принадлежавшем городскому префекту Педанию Секунду, было четыре сотни рабов, и всех их казнили за то, что они не остановили убийц своего хозяина (Тацит, «Анналы», XIV. 42–43).

О положении рабов Тейлор так пишет в своей работе «Гражданское право» (Civil Law): «Рабов держали pro nullis, pro mortuis, pro quadrupedibus; более того, они были в гораздо худшем положении, чем любое домашнее животное. Они не имели ни прав, ни имени, ни титула, ни состояния; у них ничего нельзя было отнять; они не могли приобрести правовой титул путем покупки или наследования; у них не было наследников, а потому они не могли оставить завещания; они не имели никаких супружеских прав и не могли рассчитывать ни на какую защиту в случае прелюбодеяния; не могли они поддерживать и полноценные родственные связи - только их подобие; рабов можно было продавать, передавать другому или оставлять в залог, словно товар или движимое имущество, ведь они были товаром, и все относились к ним именно так; их можно было пытать, чтобы добиться признания, а господин мог наказывать их и предавать смерти по своему усмотрению; они были бесправны и во многих других отношениях, перечислить которые здесь у меня нет возможности» (цит. по Cooper, Justinian, p. 411). Гиббон (I. 48) полагает, что «с точки зрения великого закона самосохранения, применение самых суровых законов и самых жестоких мер к этим внутренним врагам, отчаянные восстания которых не раз приводили республику на край гибели, выглядело почти законным».

Отношение к рабам в каждом конкретном случае зависело от нрава хозяина. Как правило, оно было грубым и жестоким. Кровавые представления в амфитеатре притупляли остроту чувств даже у женщин. Ювенал рассказывает об одной римской госпоже, которая приказала в своем присутствии нещадно бить рабынь хлыстом, пока палачи не устанут. Овидий призывает женщин не царапать лица служанок, помогающих им одеваться, и не втыкать иголки в их обнаженные руки. До самого правления Адриана госпожа могла осудить раба на смерть через распятие, не объясняя причин (см. Friedlander, I. 466). Таким образом, философы Сенека, Плиний и Плутарх в I и II веке придерживались гораздо более умеренных взглядов, чем авторы предыдущих столетий, и одобряли человечное отношение к рабам. Императоры из династии Антонинов несколько улучшили положение невольников, когда лишили хозяев единоличного права казнить и миловать, которым те часто злоупотребляли, и отдали это право судьям. Но в то время христианские принципы и настроения уже свободно распространялись по всей Римской империи и незаметно влияли даже на образованных язычников. Христианство постоянно оказывает такое невольное влияние на окружающий мир, который в противном случае был бы гораздо хуже, чем он есть на самом деле.

Христианство проникает во все сферы культурной и общественной жизни людей, насаждает в них семена добродетели и направляет на путь прогресса, ведущий к подлинной цивилизованности. Оно не отдает предпочтения никакой конкретной форме государственной власти и предусмотрительно воздерживается от неподобающего вмешательства в политические и светские дела. Оно одинаково хорошо уживается с монархией и с республикой и, как убедительно свидетельствует история первых трех веков, может процветать даже в атмосфере притеснений и гонений со стороны государства. Тем не менее христианство разъясняет истинную сущность и цель всякого правительства, а также обязанности правителей и подданных; оно способствует упразднению дурных законов и обычаев и созданию добрых; оно принципиально не одобряет ни деспотизма, ни анархии; при всякой форме правления оно выступает в защиту порядка, благопристойности, справедливости, человечности и мира; оно наполняет правителя сознанием ответственности перед высшим Царем и Судьей, а подданных - духом преданности, добродетели и благочестия.

Наконец, Евангелие преображает международные отношения, сокрушая стены предубеждений и ненависти, разделяющие страны и народы. За единым причастным столом, в братской любви и согласии оно соединяет даже евреев и язычников, некогда живших в отчуждении и непримиримой вражде. Поистине соборный, вселенский дух христианства преодолевает любые национальные различия. Подобно иерусалимскому собранию, у всей апостольской церкви «было одно сердце и одна душа». Время от времени церковь сталкивалась с проблемами, такими как временные разногласия между Петром и Павлом, между христианами–евреями и христианами из язычников, однако нам следует не смаковать эти проблемы, а восхищаться тем, что дух согласия и любви неизменно одерживал верх над влиянием ветхой природы и прежним образом жизни. Небогатые христиане–язычники из церквей Павла в Греции посылали пожертвования бедствующим христианам–евреям в Палестину и тем самым выражали свою благодарность за Евангелие и общение, которые палестинские церкви разделили с ними. Все христиане считали себя братьями, помнили о том, что их объединяют общие корни и общая судьба, и считали своей священной обязанностью «сохранять единство духа в союзе мира», Евреи, движимые своей духовной гордостью и odium generis humani, питали отвращение ко всем язычникам; греки презирали всех варваров, считая их людьми только наполовину; римляне, при всей их военной и политической мощи, могли объединить покоренные ими народы лишь в механическую конгломерацию, в гигантское тело, лишенное души; христианство же, действуя исключительно нравственными средствами, создало всемирную духовную империю и сообщество святых, которое до сего дня остается непоколебимым и будет шириться до тех пор, пока не охватит все страны на земле и не примирит всех с Богом.

Мы не должны предполагать, что высокий образец святости, который установили своим учением и примером евангелисты и апостолы, всецело воплотился в их собраниях. Образ безукоризненно чистой и совершенной апостольской церкви не находит подтверждения в писаниях апостолов - разве что как идеал, который постоянно находится перед нашими глазами, чтобы придавать нам силы. Если уж сами вдохновленные свыше апостолы отказывались признавать свое совершенство, тем менее мы можем ожидать совершенства от их последователей, которые только что избавились от заблуждений и пороков еврейского и языческого общества и не могли мгновенно измениться вопреки обычным законам нравственного развития, если, конечно, не утверждать, что с каждым из них произошло чудо.

Мы видим, что каждое послание, по сути дела, отвечает на какую–то конкретную проблему или предупреждает о конкретной опасности. Ни одно послание Павла невозможно понять, если не помнить о несовершенстве его церквей. Апостол считал необходимым предостерегать христиан не только от изощренных грехов духа, но даже от обычных грехов плоти. Он с радостью и благодарностью хвалил их добродетели и столь же откровенно и бесстрашно осуждал их заблуждения и пороки.

То же самое можно сказать о церквях, которым адресованы соборные послания и Откровение Иоанна.

Семь обращений к церквям во второй и третьей главах Апокалипсиса (Отк. 2 - 3) дают нам поверхностное представление о светлых и темных сторонах церкви в последние годы апостольской эпохи - речь идет о церквях в Малой Азии, но по ним мы можем судить и о собраниях в других регионах. Все эти послания очень похожи друг на друга по своей структуре и написаны по определенному образцу, как убедительно продемонстрировал Бенгель. Они включают в себя: 1) заповедь Христа написать «ангелу» собрания; 2) какой–либо титул Иисуса, как правило, связанный с Его величественным обликом (Отк. 1:13–15) и служащий основой и залогом последующих обетовании и неприятностей; 3) обращение к ангелу или облеченному властью главе собрания, будь то епископ или коллегия пасторов и учителей. В любом случае, ангелы - это представители людей, вверенных их попечению, и слова, обращенные к ним, применимы и к их собраниям. Такое обращение, или собственно послание, всегда состоит из а) краткого описания современного нравственного состояния церкви, ее добродетелей и пороков, и похвалы или порицания, в зависимости от ситуации; б) призыва либо к покаянию, либо к верности и терпению, в зависимости от особенностей церкви, о которой идет речь; в) обетования побеждающему, за которым следует призыв: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам», - или то же самое в обратном порядке, как в первых трех посланиях. Это последнее разночтение разделяет семь церквей на две группы: в одну входят первые три, а во вторую - остальные четыре послания. Точно так же разделены семь печатей, семь труб и семь чаш. Повторяющееся увещание: «Имеющий ухо (слышать) да слышит…», - состоит из десяти слов. Числа имели определенный смысл в ветхозаветной системе символических чисел: число три было символом Божества, четыре - мира или человечества, неделимое число семь, сумма трех и четырех (равно как и число двенадцать, их произведение), - символом нерушимого завета между Богом и человеком, а десять, круглое число, - символом полноты и завершенности.

На основании приводимых посланий эти церкви и их представителей можно разделить на три категории соответственно их нравственному и религиозному состоянию:

1. Преимущественно праведные и чистые церкви в Смирне и Филадельфии. В посланиях к этим двум церквям мы, строго говоря, не находим призыва к покаянию - только увещание хранить верность, долготерпение и радоваться во время страданий.

Церковь в Смирне (очень древнем и до сих пор процветающем ионийском торговом городе, расположенном на красивейшем берегу Смирнского залива) страдала от бедности и гонений, а в будущем ее ждала еще большая скорбь, но Господь ободряет ее обещанием венца жизни. До II века эту церковь возглавлял ученик Иоанна Поликарп, принявший мученическую смерть за свою веру.

Город Филадельфия (построен царем Атталом Филадельфом и назван в его честь, ныне Алашехир), был расположен в богатой виноградниками, но подверженной частым землетрясениям провинции Лидия. Тамошняя церковь была бедна и малочисленна, но очень верна и духовно богата - за все скорби и гонения, которые она претерпела на земле, ее ждала щедрая награда на небесах.

2. Преимущественно порочные и находившиеся на грани погибели церкви в Сардисе и Лаодикии. Соответственно, в этих посланиях мы находим суровые упреки и горячие призывы к покаянию.

Церковь в Сардисе (до времен Крёза этот город был процветающей столицей Лидийской империи, но в наши дни превратился в жалкую пастушью деревушку) была христианской по названию и по внешнему облику, но ее вера и жизнь были лишены внутренней силы христианства. Таким образом, эта церковь стояла на краю духовной смерти. Из общей массы развращенных людей послание Господа (Отк. 3:4) выделяет несколько душ, которые сохранили себя неоскверненными, но при этом не отделились от собрания и не создали свою собственную секту.

Церковь в Лаодикии (некогда богатый торговый город во Фригии, неподалеку от Колосс и Иераполя, ныне на его месте находится опустевшее селение ЭскиГиссар) считала себя духовно богатой и безупречной, но в действительности была бедна, слепа и нага и пребывала в том самом опасном состоянии «теплого» безразличия, из которого вновь вернуться к решительности и усердию гораздо труднее, чем в первый раз обратиться от природного равнодушия к вере. Отсюда и грозное предостережение: «Извергну тебя из уст Моих» (теплая вода вызывает тошноту). Но даже лаодикийцев Господь не оставляет в отчаянии. Он с любовью стучится к ним в двери и обещает, что они примут участие в брачном пире Агнца, если только искренне покаются (Отк. 3:20).

3. Церкви в Ефесе, Пергаме и Фиатире, в которых праведность сочеталась с грехом. Этим церквям адресуются одновременно похвалы и упреки, обетования и угрозы.

Ефес, в то время - центр Асийской церкви, не увлекся заблуждениями гностиков, которые предсказывал Павел, и сохранил в чистоте вверенное ему учение; однако он утратил свою первую любовь, а потому Господь убеждает его покаяться. Таким образом, Ефес воплощает то состояние мертвой, окаменелой ортодоксии, в которое часто впадают разные церкви. Ревностное отношение к чистоте учения очень важно, но оно бесполезно, если нет живого благочестия и деятельной любви. Послание к ангелу ефесской церкви особенно подходит для позднейшей Греческой церкви в целом.

Церковь в городе Пергам в Мисии (самый северный из семи городов, в прошлом - резиденция царей из династии Атталов, известен своей большой библиотекой в 200 тысяч томов и производством пергамента, откуда и произошло название charta Pergamena; ныне деревня Бергамо, населенная турками, греками и армянами) проявила большую верность в трудных обстоятельствах, но терпела в своих рядах сторонников опасной гностической ереси. Господь призывает и эту церковь к покаянию за недостаток строгой дисциплины.

Церковь в Фиатире (процветающий ремесленный и торговый город в Лидии, на месте которого ныне стоит турецкий город Ак–Хиссар, или «Белый замок», где есть девять мечетей и одна греческая церковь) была известна своей самоотверженной, деятельной любовью и терпением, но и она была слишком терпима к заблуждениям, заражавшим христианство языческими принципами и обычаями.

Таким образом, последние две церкви, особенно Фиатирская, являются точными двойниками церкви в Ефесе и воплощают собой сочетание практической набожности с широтой теоретических взглядов. Поскольку учение всегда в той или иной степени влияет на практику, это состояние тоже опасно. Поистине здорова и благополучна лишь та церковь, в которой гармонично сочетаются и укрепляют друг друга чистота учения и чистота жизни, ортодоксальность богословия и практическое благочестие.

Во все века богословы не без основания считали эти семь малоазийских церквей миниатюрным изображением христианской церкви в целом. «Нет такого состояния - хорошего, плохого или среднего, - пример которого нельзя было бы найти в этих посланиях и для которого в них не было бы подходящего и целительного совета». Здесь, как и везде, Слово Божье и история апостольской церкви доказывают свою применимость к любым временам и обстоятельствам и неистощимость своих запасов наставлений, предостережений и ободрений для любых состояний и этапов религиозной жизни.

Примечания:

«Я человек, ничто человеческое мне не чуждо» (лат.). - Прим. изд.

То есть пришел и встал рядом, был добавлен в качестве дополнительной меры, Рим. 5:20.; ср. ????????? означает, что закон был «прибавлен сверху» к обетованию, которое Бог дал Аврааму, Гал. 3:19.

См. известное высказывание Сенеки: «Omnia sceleribus ас vitiis plena sunt; plus committitur, quam quod possit coercitione sanari. Certatur ingenti quodam nequiti? certamine: maior quotidie peccandi cupiditas, minor verecundia est. Expulso melioris ?quiorisque respectu, quocunque visum est, libido se impingit; пес furtiva jam scelera sunt, pr?ter oculos eunt. Adeoque in publicum missa nequitia est, et in omnium pectoribus evaluit, ut innocentia non rara, sed nulla sit. Numquid enim singuli aut pauci rupere legem; undique, velut signo dato, ad fas nefasque miscendum coorti sunt». Похожие высказывания можно найти у Фукидида, Аристофана, Саллюста, Горация, Ювенала, Персия, Тацита, Светония. Да, в христианских странах сохранились почти все языческие пороки - но это произошло вопреки христианской религии, тогда как безнравственность язычников была естественным следствием идолопоклонства и освящалась примером языческих богов и обожествлением наихудших римских императоров.

Гал. 2:10; 2 Кор. 9:12–15; Рим. 15:25–27.

Остаток этой главы отчасти заимствован из моей «Истории апостольской церкви» (Ph. Schaff, History of the Apostolic Church, §108, pp. 427 sqq.), где этот текст приводится в связи с жизнью и служением апостола Иоанна. См. также монографии Тренча и Пламптре о семи церквях и толкование Ланге на Отк. 2 - 3.

Раннее христианство

Раннее христианство - период в истории христианства со смерти Иисуса в начале 30-х годов I века до Первого Вселенского Собора в Никее (325 г.). Иногда термин «раннее христианство» употребляется в более узком смысле христианства апостольского века.

Возникновение христианства

Христианство возникло в Палестине в I веке н.э. как одно из апокалиптических мессианских движений внутри иудаизма, в основе которого лежали учение Иисуса и вера в его воскресение из мёртвых. Выделение христианства как особой, отличной от иудаизма, религии, сопровождающееся конфликтами как с традиционным иудаизмом того времени, так и внутри самой христианской общины, происходит в течение нескольких десятилетий. Несомненно сходство некоторых идей, верований и культовых практик раннего христианства и современных ему апокалиптических течений в палестинском иудаизме, таких как ессеи. Тем не менее, прямая связь первых христиан с общинами, подобными кумранской, остаётся недоказанной. Среди исследователей нет также единой точки зрения на то, в какой мере раннехристианская проповедь (керигма, или, точнее, керигмы разных групп первых христиан в разное время) воспроизводит керигму самого Иисуса. В истории раннего христианства можно выделить ряд ключевых моментов, таких как выступление «эллинистов», начало проповеди среди язычников и Иерусалимский Собор 49 года, каждый из которых делал христианство всё более несовместимым с иудаизмом. Вместе с тем, в своём развитии христианство в очень большой степени опиралось на идеи современного раввинистического иудаизма.

Апостольский век

По требованию фарисеев, книжников и (соединившихся на этот раз с своими злейшими противниками) саддукеев-первосвященников Иисус Христос предан был казни, и с Его смертью Его враги успокоились, полагая первое время, что все опасное галилейское движение, поднятое Им, теперь замрёт само собою.

Не прошло, однако, и двух месяцев с той Пасхи, в навечерие которой погребён был «обманщик», как его ученики с непонятной для врагов Его смелостью в том же Иерусалиме, в соседстве Голгофы и Гроба, стали проповедовать, что Распятый был действительно Мессия; что Он в течение сорока дней после своей смерти, начиная уже с третьего, многократно являлся им и в Галилее, и преимущественно в Иерусалиме, в истинном, но прославленном теле, ел, пил и беседовал с ними; что в 40-й день Он на их глазах вознёсся на небо, обещав вернуться со славою, как Мессия-Судия живых и мёртвых, и велел им в промежуточное время проповедовать евангелие царствия Божия.

I век обычно называют апостольским. По преданию, в течение 12 лет после Пятидесятницы апостолы оставались в окрестностях Иерусалима, а затем отправились на всемирную проповедь.

Миссия апп.Павла и Варнавы показала, что для успеха проповеди не следует связывать обращаемых язычников устаревшим иудейским законом. Апостольский Собор в 49 г. в Иерусалиме утвердил эту практику. Но не все были согласны с его решением. Т. н. «иудействующие» образовали раскол эвионитов и назореев. Эти первые десятилетия иногда называют временем «иудео-христианства», когда Новозаветная Церковь ещё существовала внутри Ветхозаветной, христиане посещали Иерусалимский храм и т. д. Иудейская война 66-70 гг. положила конец этому симбиозу. Она началась с восстания иерусалимских националистов против римской власти. Нерон направил на усмирение провинции Веспасиана и Тита. В итоге Иерусалим был полностью разрушен, а храм сожжён. Христиане, предупрежденные откровением, заранее удалились из обречённого города. Так произошёл окончательный разрыв между христианством и иудейством.

После разрушения Иерусалима значение церковного центра переходит к столице империи - Риму, освященному мученичеством апп. Петра и Павла. С правления Нерона начинается период гонений. Последний апостол Иоанн Богослов умирает ок. 100 годa , и с ним заканчивается апостольский век.

Приблизительная хронология апостольского века

Пятидесятница (Деян 2:14)

около 33-34 г. Обращение Павла (Деян 9:1-19)

около 34-35 г. 1-е миссионерское путешествие Павла (Деян 13-14)

48 или 49 г. 2-е миссионерское путешествие Павла (Деян 15:36-18:23)

между 49-53 гг. 3-е миссионерское путешествие Павла (Деян 18:23-21:17)

между 54-58 гг. Арест Павла в Иерусалиме (Деян 21:27-33)

58 г. Тюремное заключение Павла в Кесарии (Деян 24:27)

58-60 гг. Путешествие Павла в Рим (Деян 27-28)

осень 60 - весна 61 г. Павел под домашним арестом (Деян 28:30)

61-63 гг. Освобождение Павла из 1-го тюремного заключения в Риме (патристические источники II-III вв.)

63 г. Последующие миссионерские путешествия Павла (патристические источники)

64-67 гг. 2-е тюремное заключение и смерть Павла в Риме (патристические источники)

67-68 гг. Смерть Иоанна в Эфесе (патристические источники)

после 98 г. Апостольские мужи

Время первохристианства II - III вв. отмечено деятельностью т. н. «апостольских мужей», то есть первохристианских писателей, бывших учениками самих апостолов. К числу наиболее известных из них относят священномученика Игнатия Богоносца, осужденного на смерть во времена гонений императора Траяна, и священномученика Поликарпа Смирнского, который был сожжён на костре в гонение императора Марка Аврелия († 167 г).

На Западе начальный этап Церкви был связан с двумя главными культурными центрами Европы: Афинами и Римом. Наиболее известными «апостольскими мужами» западной Церкви считаются сщмч. Дионисий Ареопагит, ученик апостола Павла, первый епископ г. Афины, которому приписываются несколько писем и трактатов по христианской мистике (т. н. «ареопагитики»), и выдающийся проповедник св. Климент, папа Римский, из сочинений которого сохранилось только его послание к Коринфянам. По преданию, в 95 г. Дионисий Ареопагит был послан св. папой Климентом во главе миссии на проповедь в Галлию, где и погиб в гонение Домициана ок. 96 г. Сам св. Климент был в гонение имп. Траяна сослан в Крымские каменоломни и ок. 101 г. утоплен.

Апологеты

Апостольские мужи явились переходной группой от самих апостолов к т. н. апологетам. Апология (греч. «оправдание») - это слово о заступничестве, направляемое к императорам-гонителям. Оправдывая христианство как справедливую и разумную религию, апологеты вольно или невольно переводили истины веры на язык разума, и так рождалось христианское богословие. Первым из подобных апологетов-богословов был мч. Иустин Философ из Самарии, философ-платоник, после своего обращения (ок. 133 г.) прибывший в Рим, где основал богословскую школу для борьбы с еретиками-гностиками. Иустин Философ погиб в гонение имп. Марка Аврелия в 166 г.

В 170 г. был созван Лаодикийский Собор, первый крупный собор после апостольского времени. На нём решался вопрос о дне празднования Пасхи.

Ок. 179 г. африканский философ-стоик Пантен преобразовал Александрийское огласительное училище (по преданию, основанное ещё апостолом и евангелистом Марком) в богословскую школу. Здесь родилась древнейшая традиция Александрийского богословия, у истоков которого стояли:

* св. Климент Александрийский († 215 г.) - ученик Пантена, автор знаменитой трилогии «Протрептик» - «Педагог» - «Строматы»;

* св. Ориген Александрийский († 253 г.), энциклопедически образованный и очень плодовитый автор, крупнейший экзегет, пытавшийся согласовать христианство с высшими достижениями эллинской мысли. Учение Оригена впоследствии было отвергнуто Церковью из-за уклона в сторону неоплатонизма;

* святитель Афанасий Великий;

* святитель Кирилл Александрийский;

* святитель Дионисий, епископ Александрийский († 265 г.) - ученик Оригена, ок. 232 г. возглавивщий Александрийскую школу, автор первой Пасхалии, известный своей обширной перепиской, а также полемикой с еретиками монархианами;

* святитель Григорий Чудотворец († 270 г.) - ученик Оригена, выдающийся аскет, автор первого Символа веры, епископ Неокесарийский, глубокий проповедник, борец с ересью Павла Самосатского.

Отцом христианской догматики считается западный богослов сщмч. Ириней Лионский († ок. 202 г.). Он был учеником сщмч. Поликарпа Смирнского, а ок. 180 г. стал епископом Лионской Церкви в Галлии, где написал обширный труд «Пять книг против ересей». Мученически погиб в гонение имп. Септимия Севера.

Один из поздних латинских апологетов был Квинт Тертуллиан, живший в Карфагене (Северная Африка), где около 195 года он стал пресвитером. Гениальный антиномист и автор многих политических трактатов, он знаменит своим ригоризмом и пародоксальным противопоставлением веры разуму («Верую потому, что абсурдно»). Этот воинственный иррационализм увёл его из Церкви в секту монтанистов (примерно с 200 г.).

Другой апологет западной Церкви сщмч. Ипполит Римский († ок. 235 г), епископ Римский, был учеником сщмч. Иринея Лионского прославился как философ, экзегет, ересеолог и церковный писатель. Его главная работа «Опровержение всех ересей» (в 10-ти кн.) направлена против гностиков. Он боролся также против антитринитарного учения Савеллия. Мученически погиб в гонение имп. Максимина Фракиянина.

В 251 г. началось антихристианское гонение имп. Декия - одно из самых кровавых и опустошительных. В Риме погиб папа Фабиан и его кафедра пустовала целых 14 месяцев. Замечательный богослов Киприан, епископ Карфагена, вынужден был бежать и скрываться. Не все христиане могли выдержать жестокие пытки - некоторые отрекались от Христа и отпадали от Церкви. По окончании гонения встал вопрос: можно ли принимать их обратно?

Святитель Киприан Карфагенский и новый папа Корнелий считали, что это возможно (при определённых условиях). Ригористически настроенный римский пресвитер Новатиан считал, что Церковь не должна прощать грешников, отрекшихся от Христа во время гонений. Он обвинил Корнелия в недопустимых послаблениях, а себя провозгласил истинным преемником Фабиана (т. н. антипапа) и главой т. н. «Церкви чистых» («кафаров»). Святитель Киприан и Корнелий на Соборе 251 г. отлучили новатиан от Церкви за немилосердие и нарушение канонической дисциплины. Во время след. гонения сщмч. Киприан добровольно принял смерть за Христа. Такова история одного из первых дисциплинарных расколов (т. н. новатианского).

Он имел большие последствия, потому что конец Доникейского периода ознаменовался крупнейшим гонением императоров Диоклетиана и Галерия (302 − 311 гг.). Было огромное число свв. мучеников, но и много отпавших. Опустошение дополнилось политической смутой, которая завершилась только с воцарением Константина Великого. В 313 г. Константин предоставил Церкви свободу вероисповедания (т. н. «Миланский эдикт»). Но часть африканских епископов во главе с Донатом (соперником законного епископа Цецилиана) учинила новый раскол, провозгласив себя «Церковью мучеников», а остальных - предателями и соглашателями с безбожной государственной властью (св. имп. Константин принял крещение только перед смертью). Субъективно это было движением против огосударствления Церкви за сохранение её свободы. Но объективно оно разрушало африканскую (Карфагенскую) Церковь и стало главной причиной её последующего исчезновения.

Новатианский и донатистский соблазн раскольничьей «чистоты» в дальнейшем отозвался на Западе ересями катаров и вальденсов, а на Востоке - движением богомилов и стригольников.

Доникейский период завершился крупнейшим за всю историю христианства «Диоклетиановым гонением» (302-311 гг.), целью которого было полное уничтожение Церкви. Но, как это всегда бывает, гонение только способствовало утверждению и распространению христианства.

Философия

С богословской стороны для древнего христианства были характерны:

* идея, что Дух Святый во все времена действовал в церкви, и

* правильная вера необходима для душевного спасения;

Cледовательно, думать, что тот или иной догмат до такого-то собора по содержанию не существовал или понимался церковью иначе, чем определено на соборе, значит думать, что Дух Святый попускал христиан до неведения или заблуждения, при котором невозможно самое спасение.

Исторически церковь оправдывает свой взгляд, указывая:

* на то, что древняя церковь не признавала за собою сил и права развивать догматы по существу и

* всегда считала себя в праве анафематствовать еретиков минувших времён, даже если при жизни их почему-либо не судили и не осудили;

* на то, что далеко не все догматы вообще подверглись общеобязательной формулировке вселенского собора, что, однако, не мешало и не мешает им существовать (число таинств определено на Востоке и на Западе в XII веке одинаково и независимо).

Культура

Раннехристианская литература

В первый век существования христианской церкви почти вся её письменная деятельность была направлена на то, чтобы:

* фиксировать предание об истории и учении первых проповедников христианства,

* излагать и истолковывать это учение в применении к частным вопросам по мере того, как их ставила жизнь,

* посредством письменных актов поддерживать нравственное и вероучительное единство между рассеянными общинами.

Католическая энциклопедия . EdwART . 2011 .

Смотреть что такое "Раннее христианство" в других словарях:

Для улучшения этой статьи желательно?: Викифицировать статью. Исправить статью согласно стилистическим правилам Википедии. Найти и оформить в виде сносок ссылки на авторитетн … Википедия

Термин для обозначения христианства до признания его в Рим. империи религией, равноправной с язычеством (нач. 4 в.). В пределах Р. х. выделяют обычно т.н. первонач. христианство (1 в. н.э.) … Советская историческая энциклопедия

Раннее христианство - термин для обознач. христианства до признания его в Рим. империи религией, равноправ. с язычеством (нач. 4 в.). В пределах Р. х. выделяют обычно т.н. первонач. христианство (1 в. н.э.) … Древний мир. Энциклопедический словарь

С первых веков христианство отвергает доктрину переселения душ. Согласно взглядам христиан, душа проживает в теле одну единственную жизнь и со смертью тела ожидает второе пришествие Иисуса Христа и Страшного суда, который должен решить её… … Википедия

Религиозные течения и раннее христианство - Возникновение христианства С ухудшением положения как народных масс, так и задетых кризисом более зажиточных слоев и с утратой надежд на лучшее будущее во II в. всё более распространяются религиозно мистические настроения, растут… … Всемирная история. Энциклопедия

Христианство Портал:Христианство · ‎ Библия Ветхий Завет · Новый Завет Апокрифы Евангелие Десять заповедей Нагорная проповедь Троица Бог Отец … Википедия

Портал:Христианство Библия Ветхий Завет · Новый Зав … Википедия

Христианство Портал:Христианство Библия Ветхий Завет · Новый Завет … Википедия

Часть серии статей об антисемитизме … Википедия

Введение.

Единая Святая Соборная и Апостольская Православная Церковь (далее Православная Церковь) это та первоначальная и подлинная Ново-Заветная Церковь, которая была основана самим Иисусом Христом и Его апостолами.

Это описано в «Деяниях Святых Апостолов» (в Священном Писании — Библии). Православная Церковь состоит из национальных Поместных Церквей (в настоящее время около 12) которые возглавляются местными патриархами. Все они административно независимы друг от друга и равны между собой. Во главе Православной Церкви находится Сам Иисус Христос, а в самой Православной Церкви нет правления или какого-нибудь общего административного органа. Вселенская Православная Церковь существует без перерыва, с ее начала и до сих пор. В 1054 году Римская Церковь отделилась от Православной. Начиная с 1517 года (начало Реформации) было основано много Протестантских Церквей. После 1054 года, Римская Церковь ввела много изменений в учении Церкви, а Протестантские Церкви еще больше. В течение многих веков инославные (христианские но не православные) церкви изменили первоначальное учение Церкви. История Церкви была тоже забыта или нарочно изменена. Все это время, учение Православной Церкви не изменилось и сохранилось в ее первоначальном виде до теперешнего времени. Кто-то из недавно перешедших в Православие (converts), очень удачно сказал, что существование Православной Церкви это один из самых больших секретов нашего времени — это конечно на Западе. Учение Православной Церкви можно охарактеризовать полнотой , так как оно содержит все что нужно для жизни и спасения человека. Оно целостно согласовано с природой и со всеми науками: психологией, физиологией, медициной и т.п. Во многих случаях оно оказалось впереди всех наук.

1. Начало Церкви. История Христианской Церкви начинается от сошествия Святого Духа на апостолов (Деяния 2:1-4) (этот день считается большим праздником в Православной Церкви). Святой Дух сошел на апостолов и они стали храбрее, смелее, мужественнее и начали говорить на разных языках, на которых раньше не говорили для проповеди Евангелия. Апостолы — в основном рыбаки, без всякого образования, начали правильно проповедовать учение Иисуса Христа в разных местах и городах.

2. Пять древних церквей. Последствие апостольской проповеди было возникновение христианских обществ в разных городах. Позже эти общества стали Церквами. Таким образом было основано пять древних церквей: (1) Иерусалимская, (2) Антиохийская, (3) Александрийская, (4) Римская и (5) Константинопольская Церкви. Первая древняя Церковь, была Иерусалимская Церковь, а последняя Константинопольская Церковь. [Антиохийская Церковь сейчас также называется Сирийская Церковь. А город Константинополь, (сейчас Истанбул) находится в Турции].

Во главе Православной Церкви находится Сам Иисус Христос. Каждая древняя Православная Церковь руководилась своим патриархом (патриарх Римской Церкви назывался папой). Отдельные Церкви тоже называются патриархатами. Все церкви были равны между собой. (Римская Церковь считает, что была руководящей церковью и Римский папа был во главе всех пяти церквей). Но первая из древних Церквей, которая основалась была Иерусалимская, а последняя Константинопольская.

3. Гонения на христиан. Первые христиане были древние евреи и испытывали большие гонения от еврейских начальников, которые не последовали за Иисусом Христом и не признавали Его учение. Первый христианский мученик, святой апостол и первомученик Стефан, был евреями забит камнями до смерти, за христианскую проповедь.

После падения Иерусалима начались, во много раз ужаснее, гонения на христиан от язычников-римлян. Римляне были против христиан, так как христианское учение было полной противоположностью обычаям, нравам и воззрениям язычников. Христианское учение вместо эгоизма проповедовало любовь, на место гордости ставило смирение, вместо роскоши, учило воздержанию и посту, искореняло многоженство, способствовало освобождению рабов и вместо жестокости призывало к милосердию и благотворительности. Христианство нравственно возвышает и очищает человека и направляет всю его деятельность к добру. Христианство было запрещено, строго каралось, христиан мучили, а потом убивали. Так было до 313 года когда император Константин не только освободил христиан, но и сделал христианство государственной религией, вместо язычества.

4. Святые в Церкви. Святые, это те боголюбивые люди, которые отличились благочестием и верой, были отмечены за это разными духовными дарами от Бога и верующие их глубоко почитают. Мученики, это святые которые за свою веру много потерпели или были замучены до смерти. Святые мученики изображаются на иконах с крестом в руках.

Имена святых мучеников, а также и других святых записаны в православных календарях для почитания. Православные христиане помнят своих святых, изучают их жизнь, берут их имена в пример для себя и своих детей, празднуют дни памяти их, вдохновляются их примерами и всячески стараются им подражать, а также молятся им, чтобы они молились за них Господу Богу. Православные русские люди празднуют «День Ангела» или «именины», а это есть день святого чье имя они носят. День своего рождения не полагается праздновать или празднуется скромно в кругу своей семьи.

5. Святые Отцы и Учители Церкви. С апостольских времен до теперешнего времени, идет непрерывный ряд святых отцов и учителей Церкви. Отцами Церкви, называются церковные писатели, которые прославились святостью жизни. Церковные писатели, которые не являются святыми называются учителями Церкви. Все они в своих творениях сохранили апостольское предание и объяснили веру и благочестие. В трудные времена, они защищали христианство от еретиков и лжеучителей. Вот несколько самых известных из них имен: св. Афанасий Великий (297-373 гг.), св. Василий Великий (329-379 гг.), св. Григорий Богослов (326-389 гг.) и св. Иоанн Златоуст (347-407 гг.).

6. Вселенские Соборы. Когда нужно было разрешить какой-нибудь спорный вопрос или выработать какой-то общий подход, то в Церкви созывались соборы. Первый церковный собор был созван апостолами в 51 году и называется Апостольским Собором. Позже, по примеру Апостольского Собора, начали созываться Вселенские Соборы. На этих соборах присутствовало много епископов и других представителей всех церквей. На соборах все церкви были равны между собой и после прений и молитв решались разные вопросы. Постановления этих соборов записаны в Книгу Правил (Канонов) и стали частью учения Церкви. Кроме Вселенских Соборов проводились и местные соборы, решения которых потом утверждались Вселенскими Соборами.

1-ый Вселенский Собор состоялся в 325 году в городе Никея. Присутствовало 318 епископов, среди них был св. Николай, Архиепископ Мир Ликийский. Кроме них было еще много других участников собора — всего около 2000 лиц. 2-ой Вселенский Собор состоялся в 381 году в Константинополе. На нем присутствовало 150 епископов. Символ Веры, самое короткое определение Христианской веры, был утвержден на 1-ом и 2-ом Вселенских Соборах. Он состоит из 12 членов, которые точно определяют Христианскую веру и которые нельзя было менять. С того времени Православная Церковь употребляет неизмененный Символ веры. Западная Церковь (Римская и Протестантские общества)впоследствии, все-таки изменили 8-ой член первоначального Символа веры. 7-ой Вселенский Собор состоялся в 787 году тоже в городе Никея. На нем присутствовало 150 епископов. На этом соборе было утверждено почитание икон. 7-ой Вселенский Собор был последним на котором присутствовали все Церкви до сего дня и более не созывался.

7. Священное Писание (Библия). Священные книги, входящие в состав Священного Писания, употреблялись христианами с самого начала Церкви. Они были окончательно утверждены Церковью в 51-ом году (85-ое правило Апостольского Собора), в 360-ом году (60-ое правило поместного Лаодикийского Собора), в 419-ом году (33-ье правило поместного Карфагенского Собора), а также в 680-ом году (2-ое правило 6-го Вселенского Собора в Константинополе).

8. Апостольская преемственность. Апостольская преемственность это очень важный признак Истинной Церкви. Это значит что Иисус Христос выбрал и благословил Своих апостолов на продолжение Его проповеди, а апостолы благословили своих учеников, которые благословили епископов и которые благословили священников и так до наших дней. Таким образом первоначальное благословение Иисуса Христа, а значит Святой Дух и утверждение, на каждом священнике в Церкви.

Апостольская преемственность существует в Единой Святой Соборной и Апостольской Православной Церкви (в составе которой целый ряд Поместных Православных Церквей, в т.ч. и Русская — самая большая) и в Римской Церкви. Протестантские Церкви ее утеряли. Это одна из многих причин почему в глазах Православной Церкви, Протестантские Церкви не Церкви, а христианские общества.

9. Римская Церковь отделяется, 1054 год. С самого начала христианства, в Римской Церкви появилось стремление к первенству в Церкви. Поводом к этому была слава Рима и Римской Империи, а вместе с ней и распространение Римской Церкви. В 1054 году Римская Церковь отделяется от других церквей и становится известной под именем Римская Католическая Церковь. (Римская Церковь считает что Православные Церкви отделились от нее и называет это происшествие Восточной Схизмой). Хотя имя «Православная Церковь» употреблялось и раньше, оставшиеся церкви для того чтобы подчеркнуть их настойчивость на первоначальном учении, стали себя называть Православными Церквами. Употребляются и другие сокращенные имена как: Православная Христианская, Восточная Православная, Восточная Православная Кафолическая и т.п. Обыкновенно слово «Кафолическая» пропускается, это означает — «Вселенская». Правильное полное название такое: Единая Святая Соборная и Апостольская Православная Церковь.

10. Православная Церковь после 1054 года. После 1054 года, Православная Церковь не вводила никакие новые учения или изменения. Новые национальные Православные Церкви создавались церквами матерями. Мать церковь, основывала новую дочерь церковь. Потом, сперва подготавливала местных священников, потом епископов, а после этого постепенно давала все больше и больше независимости, покамест не была дана полная самостоятельность и равноправность. Пример этого создание Русской Церкви, Константинопольской Церковью. В Православных Церквах всегда употребляется местный язык.

11. Римская Церковь после 1054 года. После 1054, года Римская Церковь ввела много новых учений и изменений, искажая постановления первых Вселенских соборов. Некоторые из них даны ниже:

1. Было проведено 14 так называемых «Вселенских Соборов». На них не участвовали другие церкви и поэтому они не признают эти соборы. Каждый собор вводил какие то новые учения. Последний собор был 21-ый и он известен под именем Ватикан II.
2. Учение о безбрачии (целибате) для духовенства.
3. Плата за грехи, прошлые и будущие.
4. Юлианский (старый) календарь был заменен Григорианским (новым) календарем. Из за этого произошли изменения в высчитывании даты Пасхи, что расходится с постановлением 1-го Вселенского Собора.
5. 8-й член Символа Веры был изменен.
6. Посты были изменены, сокращены или устранены.
7. Учение о непогрешимости Римских пап.
8. Учение о непричастности Божией Матери к первородному греху Адама.

Ни одна Церковь не смела этого делать, сохраняя единство и чистоту веры. В Православной Церкви, где находится Дух Святой, все Поместные Церкви равны — этому учил Господь Бог наш Иисус Христос, а Римская Поместная Церковь, не добившись главенства над другими, вышла из состава Вселенской Церкви. Отсюда и искажения пошли без Духа Божия…

12. Протестантские Церкви. Из за многих и явных отклонений Римской Церкви от христианского учения, а также из за того что монах Мартин Лютер не знал о существовании Православной Церкви, он потребовал в 1517 г. изменений. Этот факт стал началом Реформация, когда многие люди начали уходить из Римской Церкви в новые, так называемые Протестантские Церкви. Это было движение за улучшение Церкви, но в результате вышло еще хуже.

Так как протестанты были недовольны руководством Римской Церкви, то они почти вычеркнули 1500 лет христианского опыта Церкви и оставили только Священное Писание (Библию). Протестанты не признают исповеди, икон, святых, поста — все что нужно для жизни, исправления и спасения человека. Вышло так что они задержали Священное Писание, а Православную Церковь которая выработала и утвердила Священное Писание не признали. Из за того, что они не признали Святых Отцов которые во многом объяснили христианскую веру, а пользуются только Библией, у них создалась неопределенность в учении и постепенно возникло много разных сект (церквей). Сейчас, в целом мире, около 25,000 разных сект, которые себя называют христианскими! Как было уже сказано выше, в Протестантских Церквах нет апостольской преемственности. Это одна из многих причин почему Православная Церковь не признает их церквами, а только христианскими обществами.

1. Канонические книги Нового Завета. Двадцать семь книг Нового Завета лучше любого древнего классического сочинения подкреплены как цепочкой внешних свидетельств, тянущейся почти до самого завершения эпохи апостолов, так и внутренним свидетельством духовной глубины и благочестия, и поэтому стоят неизмеримо выше любых произведений II века. Несомненно, Дух Святой руководил церковью, когда она составляла и окончательно определяла христианский канон. Но это, конечно же, не упраздняет нужду в критических исследованиях текста, тем более что свидетельства в отношении семи антилегоменов Евсевия менее весомы. Первоначально тюбингенская и лейденская школы признавали достоверными лишь пять книг Нового Завета, а именно: четыре послания Павла - Римлянам, 1 и 2 Коринфянам, а также Галатам - и Откровение Иоанна. Но прогресс в исследованиях приносит все более и более положительные плоды, и теперь среди либеральных критиков есть сторонники почти у всех посланий Павла. (Гильгенфельд и Липсиус признают семь: помимо уже названных, 1 Фессалоникийцам, Филиппийцам и Филимону; Ренан, кроме того, допускает, что Павел написал 2 Фессалоникийцам и Колоссянам, тем самым увеличивая число подлинных посланий до девяти). Основные события и учения апостольского христианства находят подтверждение даже в этих пяти документах, получивших признание крайне левого крыла современных критиков.

Деяния апостолов излагают внешнюю, а послания - внутреннюю историю первоначального христианства. Это самостоятельные сочинения, написанные в одно время, и в них нет ни одной ссылки друг на друга; вероятно, Лука никогда не читал посланий Павла, а Павел никогда не читал Деяния Луки, хотя, без сомнения, сообщил Луке немало ценных сведений. Но косвенно они поясняют и подтверждают друг друга благодаря целому ряду весьма убедительных совпадений, тем более что эти совпадения неумышленны и случайны. Если бы эти книги составлялись после смерти апостолов, согласие между ними было бы более полным, незначительных разногласий не было бы совсем, а пробелы в Деяниях были бы восполнены - особенно в отношении последних лет служения и смерти Петра и Павла.

В Деяниях наглядно проявляются все отличительные черты самобытного, живого и достоверного повествования о современных автору событиях, основанного на надежных источниках информации и, в значительной степени, на личных наблюдениях и переживаниях. Авторство Луки, спутника Павла, признает большинство лучших ученых современности, даже Эвальд. И уже один этот факт вызывает наше доверие. Ренан (в своей книге «Апостол Павел», гл. 1) превосходно описывает Деяния так: «Книга радости, пылкой и ясной веры. После поэм Гомера мы не знаем произведения, проникнутого такой свежестью ощущений. В этой книге дышит утренний ветерок, она вся пропитана запахом моря, весело бодрящим, что делает ее превосходным спутником, прелестным требником для того, кто шаг за шагом ищет следов древности на южных морях. Это был второй поэтический период христианства. Первый был пережит на Тивериадском озере и на рыбачьих лодках. Затем более мощный ветер, стремление к более отдаленным краям вынесли апостолов в открытое море».

2. Сочинения учеников апостолов и отцов церкви изобилуют аллюзиями и ссылками на писания апостолов и находятся в такой же зависимости от них, как река от своего истока.

3. Апокрифическая и еретическая литература. Те же причины, любопытство и интерес к догматике, которые вызвали к жизни апокрифические евангелия, породили и целый ряд апокрифических деяний, посланий и апокалипсисов. Последние имеют ценность с точки зрения апологетики, но их историческая ценность минимальна. Однако еретические черты в них более заметны. Эти сочинения еще не изучены в достаточной степени. Липсиус (Smith and Wace, Diet, of Christ. Biog., vol. I, p. 27) делит апокрифические деяния на четыре категории: 1) евионитские; 2) гностические; 3) изначально кафолические; 4) кафолические адаптации или редакции еретических документов. Последняя категория - самая многочисленная, лишь немногие из этих сочинений написаны раньше V века, но в большинстве своем они опираются на документы II и III веков.

а) Апокрифические деяния: Деяния Петра и Павла (евионитского происхождения, но переработаны), Деяния Павла и Феклы (упоминаются Тертуллианом в конце II века, гностического происхождения), Деяния Фомы (гностические), Деяния Матфея, Деяния Фаддея, Мученичество Варфоломея, Деяния Варнавы, Деяния Андрея, Деяния Андрея и Матфея, Деяния Филиппа, Деяния Иоанна, Деяния Симона и Иуды, Деяния Фаддея, Учение Аддая, Апостол (изд. на сирийском и английском языках д–ром Дж. Филлипсом, London, 1876).

б) Апокрифические послания: переписка Павла и Сенеки (шесть писем Павла и восемь - Сенеки, упоминается у Иеронима и Августина), Третье послание Павла к коринфянам, Послание Марии, Послание Петра Иакову.

в) Апокрифические апокалипсисы: Апокалипсис Иоанна, Апокалипсис Петра, Апокалипсис Павла (или?????????? ??????, основан на рассказе о восхищении Павла в рай, 2 Кор. 12:2–4), Апокалипсис Фомы, Апокалипсис Стефана, Апокалипсис Марии, Апокалипсис Моисея, Апокалипсис Ездры.

Отдельные издания и сборники

Fabricius: Codex Apocryphus Novi Testamenti. Hamburg, 1703, 2 d ed. 1719, 1743, 3 части в 2 томах (том II).

Grabe: Spicilegium Patrum et H?reticorum. Oxford, 1698, ed. II. 1714.

Birch: Auctarium Cod.Apoc. N. Ti Fabrician. Copenh. 1804 (Fase. I). Включает псевдоапокалипсис Иоанна.

Thilo: Acta Apost. Petri et Pauli. Halis, 1838. Acta Thom?. Lips. 1823.

Tischendorf: Acta Apostolorum Apocrypha. Lips. 1851.

Tischendorf: Apocalypses Apocryph? Mosis, Esdr?, Pauli, Joannis, item Mari? Dormitio. Lips. 1866.

R. A. Lipsius: Die apokryph. Apostel geschickten und Apostel legenden. Leipz. 1883 sq. 2 vols.

4. Иудейские источники: Филон и Иосиф Флавий, см. §14, с. 70. Труды Иосифа Флавия крайне важны для изучения истории Иудейской войны и разрушения Иерусалима в 70 г. по Р.Х., которое обозначило полный разрыв между христианской церковью и иудейскими синагогой и храмом. В иудейских апокрифах и талмудической литературе мы черпаем сведения об образовании, полученном апостолами, о том, как они учили, о дисциплине и поклонении в ранней церкви. Лайтфут, Шёттген, Кастелли, Дилич, Вюнше, Зигфрид, Шюрер и немногие другие сделали эти источники доступными для экзегета и историка. См. также иудейские труды Йоста, Грэца и Гейгера, упомянутые в §9, и Hamburger, Real–Encyclopadie des Judenthums (fur Bibel und Talmud), которая сейчас находится в процессе издания.

5. Языческие писатели: Тацит, Плиний, Светоний, Лукиан, Цельс, Порфирий, Юлиан. Их сведения фрагментарны, по большей части второстепенны, недостоверны и окрашены враждебностью, но имеют немалую апологетическую ценность.

См. Hat. Лерднер (ум. 1768): «Собрание древних иудейских и языческих свидетельств в пользу истинности христианской религии» (Nath. Lardner, Collection of Ancient Jewish and Heathen Testimonies to the Truth of the Christian Religion, 4 vols., Lond. 1764 - 1767). Впоследствии переиздано в нескольких изданиях его «Сочинений» (Works, vol. VI. 365–649, ed. Kippis).

Труды по истории эпохи апостолов

William Cave (англиканин, ум. 1713): Lives of the Apostles, and the two Evangelists, St. Mark and St. Luke. Lond. 1675, новое, пересмотренное изд., H. Cary, Oxford, 1840 (переизд. в Нью–Йорке, 1857). См. также Cave, Primitive Christianity, 4 th ed. Lond. 1862.

Joh. Fr. Buddeus (лютеранин, ум. в Йене, 1729): Ecclesia Apostolica. Jen. 1729.

George Benson (ум. 1763): History of the First Planting of the Christian Religion. Lond. 1756, 3 vols, quarto (перев. на нем. язык Bamberger, Halle, 1768).

J. J. Hess (ум. в Цюрихе, 1828): Geschichte der Apostel Jesu. Zur. 1788; 4 th ed. 1820.

Gottl. Jac. Planck (ум. в Геттингене, 1833): Geschichte des Christenthums in der Periode seiner Einfuhrung in die Welt durch Jesum und die Apostel. Gottingen, 1818, 2 vols.

*Aug. Neander (ум. в Берлине, 1850): Geschichte der Pflanzung und Leitung der Christlichen Kirche durch die Apostel. Hamb. 1832. 2 vols.; 4 th ed. revised 1847. Перевод на англ. язык (History of the Planting and Training of the Christ. Church), J. E. Ryland, Edinb. 1842, и в серии Bonn"s Standard Library, Lond. 1851; переиздан Philad. 1844; пересмотрен E. G. Robinson, N. York, 1865. Эта эпохальная книга не потеряла своей ценности и по сей день.

F. С. Albert Schwegler (ум. в Тюбингене, 1857): Das nachapostolische Zeitalter in den Hauptmomenten seiner Entwicklung. Tubingen, 1845, 1846, 2 vols. Неумеренно критическая попытка перенести апостольские писания (за исключением пяти книг) в послеапостольскую эпоху.

*Ferd. Christ. Baur (ум. 1860): Das Christenthum und die christliche Kirche der drei ersten Jahrhunderte. Tubingen, 1853, 2–е переем, изд. 1860 (536 pp.). Третье издание - лишь перепечатка или титульная редакция второго, оно составляет первый том «Общей церковной истории» Баура, изданной под редакцией его сына, в 5 т., 1863. Это последнее и самое талантливое изложение тюбингенской версии истории апостолов, созданное рукой магистра этой школы. См. том I, с. 1–174. Англ. перевод Allen Menzies, in 2 vols. Lond. 1878, 1879. См. также Baur, Paul, second ed. by Ed. Zeller, 1866,1867; перевод A Menzies, 2 vols. 1873,1875. Критические исследования Баура заставили ученых тщательно пересмотреть традиционные представления об эпохе апостолов и до сих пор были весьма полезны, несмотря на наличие фундаментальных ошибок.

А. P. Stanley (Вестминстерский декан): Sermons and Essays on the Apostolic Age. Oxford, 1847. 3 d ed. 1874.

*Heinrich W. J. Thiersch (последователь Э. Ирвинга, умер в 1885 г. в Базеле): Die Kirche im apostolischen Zeitalter. Francf. a. M. 1852; 3 d ed. Augsburg, 1879, «улучшенное», но незначительно. (Перев. на англ. язык первого издания, Th. Carlyle. Lond. 1852.)

*J. P. Lange (ум. 1884): Das apostolische Zeitalter. Braunschw. 1854. 2 vols.

Philip Schaff: History of the Apostolic Church, первоначально на немецком языке, Mercersburg, Penns. 1851; 2 d ed. enlarged, Leipzig, 1854; англ. перевод dr. E.D. Yeomans, N. York, 1853, in 1 vol.; Edinb. 1854, in 2 vols.; несколько одинаковых изданий. (Перев. на голландский язык второго немецкого издания, J. W. Th. Lublink Weddik, Tiel, 1857.)

*G. V. Lechler (проф. в Лейпциге): Das apostolische und das nachapostolische Zeitalter. 2 d ed. 1857; 3–е изд., переработанное, Leipzig, 1885. Англ. перевод miss Davidson, Edinb. 1887. Консервативный труд.

* Albrecht Ritschl (ум. в Геттингене, 1889): Die Entstehung der altkatholischen Kirche. 2 d ed. Bonn, 1857. Первое издание следовало тюбингенской школе, но второе издание претерпело существенные улучшения и заложило основу школы Ритчля.

*Heinrich Ewald (ум. в Геттингене, 1874): Geschichte des Volkes Israel, vols. VI and VII. 2 d ed. Gottingen, 1858 and 1859. T. 6 этого великого труда содержит историю апостольской эпохи до разрушения Иерусалима; т. 7 - историю послеапостольской эпохи до правления Адриана. Англ. перевод «Истории Израиля», R. Martineau, J. ?. Carpenter. Lond. 1869 sqq. Перевод 6–го и 7–го томов не ожидается. Эвальд («Urvogel von Gottingen») шел независимым путем, противопоставляя его как традиционной ортодоксии, так и тюбингенской школе, которая, по его мнению, была хуже язычества. См. предисловие к т. 7.

*Е. de Pressense: Histoire des trois premiers siecles de l"eglise chretienne. Par. 1858 sqq. 4 vols. Нем. перевод E. Fabarius (Leipz. 1862 - 1865); англ. перевод Annie Harwood–Holmden (Lond. and N. York, 1870, new ed. Lond. 1879). Первый том включает в себя историю первого века под названием Le siecle apostolique; переем, изд. 1887.

*Joh. Jos. IGN. von Dollinger (рим. католик, с 1870 г. - старокатолик): Christenthum und Kirche in der Zeit der Grundung. Regensburg, 1860. 2 d ed. 1868. Англ. перевод H. N. Oxenham. London, 1867.

С. S. Vaughan: The Church of the First Days. Lond. 1864 - 1865. 3 vols. Лекции по Деяниям апостолов.

J. N. Sepp (католик): Geschichte der Apostel Jesu bis zur Zerstorung Jerusalems. Schaffhausen, 1866.

C. Holsten: Zum Evangelium des Paulus und des Petrus. Rostock, 1868 (447 pp.).

Paul Wilh. Schmidt and Franz v. Holtzendorf: Protestanten–Bibel Neuen Testaments. Zweite, revid. Auflage. Leipzig, 1874. Популярное экзегетическое обобщение тюбингенских представлений, написанное с участием Бруха, Гильгенфельда, Хольстена, Липсиуса, Пфлайдерера и других.

А. В. Bruce (профессор в Глазго): The Training of the Twelve. Edinburgh, 1871, 2 d ed. 1877.

*Ernest Renan (de l"Academie Francaise): Histoire des origines du Christianisme. Paris, 1863 sqq. T. 1, «Жизнь Иисуса», 1863, упомянутый в §14 (с. 73); затем последовал т. 2, «Апостолы», 1866; т. 3, «Апостол Павел», 1869; т. 4, «Антихрист», 1873; т. 5, «Евангелия и второе поколение христианства», 1877; т. 6, «Христианская церковь», 1879, и последний, т. 7, «Марк Аврелий», 1882. 2–й, 3–й, 4–й и 5–й тома охватывают эпоху апостолов, а последние два - следующую. Труд стороннего христианству скептика, обладающего великолепным талантом, красноречием и светским образованием. Его ценность непрерывно возрастает. «Жизнь Иисуса» - самый интересный и популярный, но и самый спорный том, поскольку святейшая тема в нем раскрыта почти богохульным образом.

Emil Ferriere: Les Apotres. Paris, 1875.

Supernatural Religion. An Inquiry into the Reality of Divine Revelation. Lond. 1873, (7 th), «полное издание, тщательно пересмотренное», 1879, 3 vols. Этот анонимный труд представляет собой воспроизведение и хранилище критических теорий тюбингенской школы Баура, Штрауса, Целлера, Швеглера, Гильгенфельда, Фолькмара и т. п. Его можно назвать расширенной версией Nachapostolisches Zeitalter Швеглера. Т. 1 по большей части занят философским обсуждением вопроса о чудесах; остаток 1–го тома (с. 212–485) и т. 2 содержат исторические исследования вопроса об апостольском происхождении канонических евангелий, причем автор приходит к отрицательному выводу. Т. 3 рассматривает Деяния, послания и Откровение, а также свидетельства в пользу воскресения и вознесения. Последние два события объясняются как галлюцинации или миф. Начав с утверждения об изначальной невероятности чудес, автор приходит к выводу об их невозможности, и это философское умозаключение определяет весь ход его исторических рассуждений. Д–р Шюрер в журнале «Theol. Literaturzeitung» за 1879 г., №26 (с. 622), говорит, что эта публикация не имеет научного значения для Германии, но отмечает прекрасное знание автором современной немецкой литературы и его добросовестность в сборе исторических подробностей. Д–ра Лайтфут, Сэндей, Эзра Аббот и другие указывали на недостаточно научный подход и на ложность предпосылок, из которых исходит автор. Скорость, с которой раскупается это издание, указывает на широкое распространение скептицизма и о необходимости вновь, уже на англо–американской территории, вернуться к богословским баталиям, проходившим в Германии и Голландии - хочется надеяться, с большим успехом.

*J. В. Lightfoot (с 1879 г. епископ Даремский): серия тщательно продуманных статей, посвященных критическому разбору книги Supernatural Religion в альманахе «Contemporary Review» за 1875 - 1877 г. Ожидается переиздание в книжной форме. См. также ответ анонимного автора в пространном предисловии к шестому изданию. В комментариях Лайтфута к посланиям Павла есть ценные экскурсы, посвященные некоторым историческим аспектам апостольской эпохи, в особенности взаимоотношениям Павла и троих апостолов в Com. on the Galatians, pp. 283–355.

W. Sanday: The Gospels in the Second Century. London, 1876. Эта работа направлена против критической части книги Supernational Religion. Восьмая ее глава (pp. 204 sqq.), посвященная гностическим искажениям и изменениям, внесенным в Евангелие от Луки Маркионом, ранее уже была опубликована в альманахе «Fortnightly Review» за июнь 1875 г. и теперь хорошо известна английским исследователям - отголосок спора, который уже отзвучал в Германии, в стенах тюбингенской школы. Абсурдную гипотезу о приоритете Евангелия Маркиона отстаивали Ритчль, Баур и Швеглер, но ее опровергли Фолькмар и Гильгенфельд, приверженцы той же школы, вследствие чего Баур и Ритчль, к чести своей, оставили это заблуждение. Безымянный автор Supernatural Religion последовал их примеру в седьмом издании. Немцы спорили главным образом об исторических и догматических моментах, а Сэндей, опираясь на проделанный Хольцманом анализ стиля и лексики Луки, добавил филологические и текстологические аргументы.

А. Hausrath (проф. в Гейдельберге): Neutestamentliche Zeitgeschichte. Heidelberg, 1873 sqq. 2–я и 3–я части (2–е изд., 1875 г.) охватывают времена апостолов, 4–я часть (1877) - период после их смерти. Англ. перевод: Poynting, Quenzer. Lond. 1878 sqq. Хаусрат - последователь тюбингенской школы.

Dan. Schenkel (проф. в Гейдельберге): Das Christusbild der Apostel und der nachapostolischen Zeit. Leipz. 1879. См. рецензию Г. Хольцмана в сборнике Гильгенфельда «Zeitschrift fur wissensch. Theob, 1879, p. 392.

H. Oort and I. Hooykaas: The Bible for Learners, перевод с голландского: Philip H. Wicksteed, vol. III (Новый Завет, Хойкаас), книга II, с. 463–693 в Бостонском издании 1879 г. (в англ. издании это т. VI). Популярное обозрение рационалистической критики Тюбингена и Лейдена, на написание которого автора вдохновил д–р А. Кюнен, профессор богословия в Лейдене. В основном эта работа согласуется с вышеупомянутой Protestanten–Bibel.

* George Р. Fisher (проф. в Йельском колледже, Нью–Хейвен): The Beginnings of Christianity. N. York, 1877. См. предыдущую работу этого автора: Essays on the Supernatural Origin of Christianity, with special reference to the Theories of Renan, Strauss, and the Tubingen School. New York, 1865. Новое, дополненное издание 1877 г.

*С. Weizsacker (пришел на место Баура в Тюбингене): Das Apostolische Zeitalter. Freiburg, 1886. Критический и весьма компетентный труд.

*O. Pfleiderer (проф. в Берлине): Das Urchristenthum, seine Schriften und Lehren. Berlin, 1887. (Тюбингенская школа.)

Труды по хронологии эпохи апостолов

Rudolph Anger: De temporum in Actis Apostolorum ratione. Lips. 1833 (208 pp.).

Henry Browne: Ordo S?clorum. A Treatise on the Chronology of the Holy Scriptures. Lond. 1844, pp. 95–163.

*Karl Wieseler: Chronologie des apostolischen Zeitalters. Gottingen, 1848 (606 pp.).

Более давние труды и сочинения, посвященные специальным вопросам, перечислены у Визелера, с. 6–9. См. также подробный обзор дат апостольской эпохи: Lechler, Acts (в американском издании Комментария Ланге, перевод Шеффера); Henry В. Smith, Chronological Tables of Church History (1860); Weingarten, Zeittafeln zur K–Gesch. 3 d ed. 1888.

Апостольский период начинается со дня Пятидесятницы и заканчивается смертью апостола Иоанна, он длится около семидесяти лет, с 30 по 100 г. по P. X. События разворачиваются в Палестине и постепенно охватывают Сирию, Малую Азию, Грецию и Италию. Наиболее известные центры - Иерусалим, Антиохия и Рим, в которых находились «материнские» церкви, соответственно, еврейского, языческого и единого кафолического, соборного христианства. Почти столь же известны Ефес и Коринф. Ефес приобрел особую важность благодаря тому, что в этом городе жил и трудился Иоанн, влияние которого ощущалось во II веке благодаря Поликарпу и Иринею. Самария, Дамаск, Иоппия, Кесария, Тир, Кипр, провинции Малой Азии, Троада, Филиппы, Фессалоники, Верия, Афины, Крит, Патмос, Мальта, Путеол тоже попадают в поле нашего зрения, поскольку и там христианская вера пустила корни. Через евнуха, обращенного Филиппом, христианство достигло Кандакии, царицы Ефиопской. Уже в 58 г. по Р.Х. Павел мог сказать: «Благовествование Христово распространено мною от Иерусалима и окрестности до Иллирика». Впоследствии апостол принес Благую Весть в Рим, где ее уже прежде слышали, и, возможно, дошел до самой Испании, западной оконечности империи.

В I веке благовестив охватило евреев, греков и римлян. Население восточной части империи говорило на еврейском или арамейском языке, но особую роль играл там греческий, поскольку в то время в Римской империи он был орудием цивилизации и поддерживал межнациональные отношения. К светской истории того времени относятся правление римских императоров от Тиберия до Нерона и Домициана, которые либо игнорировали, либо преследовали христианство. Здесь мы встретимся с царем Иродом Агриппой I (внуком Ирода Великого), убийцей апостола Иакова; с его сыном царем Агриппой II (последним из династии Ирода), который вместе со своей сестрой Вереникой (крайне развратной женщиной) слушал защитительную речь Павла; с двумя римскими прокураторами, Феликсом и Фестом; с фарисеями и саддукеями; со стоиками и эпикурейцами; мы побываем в храме и театре в Ефесе, во дворе афинского Ареопага и во дворце Цезаря в Риме.

Автор Деяний описывает героическое шествие христианства из столицы иудаизма в столицу язычества с той же безыскусной простотой и безмятежной верой, с какими евангелисты повествуют об Иисусе, - он хорошо знает, что христианство не нуждается ни в приукрашиваниях, ни в оправданиях, ни в субъективных мнениях и что оно несомненно восторжествует благодаря присущей ему духовной силе.

Книга Деяний и послания Павла снабжают нас достоверными сведениями вплоть до 63 г. Петр и Павел исчезают из виду среди зловещих костров Нероновых гонений, в которых, казалось, сгорало само христианство. Мы не находим никаких надежных сведений об этом сатанинском зрелище ни в одном авторитетном источнике, если не считать сообщений языческих историков. Через несколько лет был разрушен Иерусалим, и это, должно быть, произвело неизгладимое впечатление на верующих и разорвало последнюю ниточку, связывавшую иудейское христианство с прежней теократией. Об этом событии мы узнаем из пророчества Христа, отраженного в евангелиях, однако описание ужасного исполнения пророчества сохранил для нас неверующий еврей, слова которого, будучи свидетельством врага, производят тем большее впечатление.

Остальные тридцать лет I века окутаны мраком тайны, свет на которую проливают лишь писания Иоанна. При всем нашем желании как можно больше узнать об этом периоде церковной истории, о нем почти ничего не известно. Именно с этим периодом связаны многие недостоверные церковные предания и гипотезы критиков. С какой благодарностью историки встретят любые новые надежные документы периода между мученической кончиной Петра и Павла и смертью Иоанна, а также между смертью Иоанна и эпохой Иустина Мученика и Иринея!

Относительно численности христиан в конце I века у нас нет ровным счетом никаких сведений. В те времена люди не имели понятия о статистических отчетах. Говорить о полумиллионе христиан среди ста или более миллионов жителей Римской империи - это, вероятно, преувеличение. Обращение трех тысяч человек за один день в Иерусалиме и «огромное множество» мучеников во время гонений Нерона дают основание для завышенных оценок. Кроме того, церкви в Антиохии, Ефесе и Коринфе были достаточно велики, чтобы вынести груз разногласий и расколов. Но в большинстве населенных пунктов собрания были, без сомнения, невелики и зачастую представляли собой лишь горстки бедняков. В отдаленных областях язычество сохранялось дольше всего, пережив даже правление Константина. Новообращенные христиане в основном принадлежали к средним и низшим слоям общества, таким как рыбаки, крестьяне, ремесленники, торговцы, вольноотпущенники, рабы. Апостол Павел пишет: «Не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом». Однако именно эти бедные, неграмотные церкви были восприемниками славнейших даров, и их сознание было открыто для самых великих проблем и самых высоких помышлений, какие только могут привлечь к себе внимание бессмертного разума. Из низших слоев выходят будущие лидеры, постоянно придающие новые силы высшим слоям и препятствующие разложению последних.

К моменту обращения Константина, в начале IV века, количество христиан, возможно, достигло 10 - 12 миллионов, что составляло одну десятую часть всего населения Римской империи. Некоторые называют более высокие цифры.

Христианство удивительно быстро преуспевало в самых неблагоприятных условиях, и этот успех говорит сам за себя. Он был достигнут на виду у всего безразличного или враждебного мира, исключительно духовным или нравственным путем, и при этом не было пролито ни капли крови, если не считать крови самих христианских мучеников. Гиббон в знаменитой 15–й главе своей «Истории» объясняет стремительное распространение христианства пятью причинами: 1) фанатичное, но свободное от предрассудков религиозное рвение христиан, унаследованное от иудеев; 2) учение о бессмертии души, о котором философы древности имели смутное и расплывчатое представление; 3) чудотворные способности, приписываемые ранней церкви; 4) целомудренная, аскетичная мораль первых христиан; 5) единство и дисциплина внутри церкви, которая представляла собой постепенно растущее сообщество людей в самом сердце империи. Однако каждая из этих причин, если понимать их правильно, указывает на превосходство и божественное происхождение христианской религии, и именно в этом кроется главная причина, о которой умалчивает историк–деист.

Жизнь Христа - это божественно–человеческий первоисточник христианской религии; эпоха апостолов - источник христианской церкви как организованного сообщества, отдельного и отличного от иудейской синагоги. Это эпоха Святого Духа, эра вдохновения и руководства для всех последующих веков.

Здесь во всей своей первозданной свежести и чистоте струится живая вода нового творения. Христианство нисходит с небес как сверхъестественный факт, который был давно предсказан, которого ждали и который несет в себе ответ на глубочайшие потребности человеческой природы. Его пришествие в мир греха сопровождается знамениями, чудесами и необычайными явлениями Духа ради обращения неверующих иудеев и язычников. Христианство навеки обосновалось среди нашего греховного рода, чтобы постепенно сделать его царством истины и правды - без войн и кровопролития, действуя тихо и спокойно, словно закваска. Скромное и смиренное, внешне непритязательное и непривлекательное, но неизменно сознающее свое божественное происхождение и свою вечную участь, не имеющее серебра и золота, но богатое сверхъестественными дарами и силами, обладающее крепкой верой, пламенной любовью и радостной надеждой, носящее в глиняных сосудах непреходящие небесные сокровища, христианство выходит на подмостки истории как единственно истинная, совершенная религия для всех народов мира. На первый взгляд кажущееся плотскому уму незначительной и даже презренной сектой, ненавидимое и гонимое иудеями и язычниками, оно постыжает мудрость Греции и власть Рима, спустя короткое время поднимает знамя креста в великих городах Азии, Африки и Европы и показывает всем, что является надеждой мира.

В силу изначальной чистоты, силы и красоты, а также неизменного успеха раннего христианства, канонического авторитета его единственного, но неисчерпаемого литературного произведения и личных качеств апостолов, этих богодухновенных инструментов Святого Духа, этих необразованных учителей человечества, эпоха апостолов выделяется в истории церкви несравненной привлекательностью и значимостью. Это несокрушимый фундамент всего здания христианства. Эта эпоха является таким мерилом для всех последующих событий в жизни церкви, каким богодухновенные Писания апостолов являются для сочинений всех последующих христианских авторов.

Более того, в апостольском христианстве заложены живые семена всех последующих периодов, действующих лиц и тенденций истории. Оно устанавливает высочайший уровень учения и дисциплины; оно служит источником вдохновения для всякого подлинного прогресса; перед каждой эпохой оно ставит особую проблему и дает силы, чтобы эту проблему решить. Христианство никогда не перерастет Христа, но оно растет во Христе; богословие не может выйти за пределы Божьего Слова, но оно должно непрерывно возрастать в понимании и применении Писания. Три главных апостола воплощают собой не только три этапа развития апостольской церкви, но и столько же эпох и типов христианства, и тем не менее все они присутствуют в каждой эпохе и в каждом типе.

Петр, Павел и Иоанн заметно выделяются из числа апостолов как трое избранных, исполнивших великое дело апостольской эпохи и оказавших своими писаниями и своим примером решающее влияние на все последующие времена. Им соответствуют три центра влияния: Иерусалим, Антиохия и Рим.

Господь наш лично избрал из числа двенадцати троих самых близких Своих товарищей - лишь они были свидетелями Его преображения и агонии в Гефсиманском саду. Они оправдали все ожидания, Петр и Иоанн - своими долгими и успешными трудами, а Иаков - тем, что рано испил горькую чашу своего Господа как первый мученик из числа Двенадцати. Он был убит в 44 г. по P. X., и его место, как одного из «столпов» церкви обрезанных, вероятно, занял другой Иаков, «брат Господень», хотя он и не принадлежал к числу апостолов в строгом смысле этого слова, а его влияние как руководителя иерусалимской церкви было скорее локальным, нежели вселенским.

Павел был призван последним, и вопреки обычному порядку - вознесшийся Господь лично явился ему уже с небес. Авторитетом и влиянием Павел не уступал любому из трех «столпов», однако занимал свое особое место, будучи апостолом язычников. Его окружала небольшая группа сотрудников и учеников, таких как Варнава, Сила, Тит, Тимофей, Лука.

Нет сомнения, что девять апостолов из первоначального состава Двенадцати, включая Матфия, избранного на место Иуды, верно и плодотворно трудились, проповедуя Евангелие по всей Римской империи и до самых пределов варварских племен, однако они занимали более скромное положение и об их трудах мы знаем лишь по расплывчатым и сомнительным преданиям.

По Книге Деяний мы можем следить за служением Иакова и Петра до Иерусалимского собора, то есть до 50 г. по P. X. или немного дольше; за служением Павла - до его первого тюремного заключения в Риме, которое произошло в 61 - 63 г. по Р.Х.; Иоанн дожил до конца первого столетия. Что касается последнего периода жизни апостолов, Новый Завет не дает нам достоверной информации, но, по единодушному свидетельству древних, Петр и Павел были мученически убиты в Риме во время Нероновых гонений или после них, а Иоанн умер своей смертью в Ефесе. Повествование Деяний неожиданно обрывается в тот момент, когда Павел все еще жив и трудится, находится в римской тюрьме, «проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно». Знаменательное окончание.

Было бы трудно найти трех других столь же великих и добродетельных людей, в такой же мере наделенных гениальностью, освященных благодатью, объединенных глубокой и сильной любовью к своему Господу, трудящихся ради одной и той же цели и при этом настолько отличающихся друг от друга своим темпераментом и складом ума, как Петр, Павел и Иоанн. Петр вошел в историю как главный столп ранней церкви, как апостол–камень, главный из двенадцати камней, положенных в основание Нового Иерусалима; Иоанн - как близкий друг Спасителя, сын грома, парящий орел, апостол любви; Павел - как поборник христианской свободы и развития, величайший миссионер, на сердце которого лежало бремя «заботы о всех церквах», толкователь христианского вероучения и отец христианского богословия. Петр был человеком действия, он всегда торопился и был готов возглавить любое дело, он первым исповедал Христа и первым начал проповедовать Его в день Пятидесятницы; Павел был человеком равно искусным в слове и деле; Иоанн был склонен к мистическому созерцанию. Петр был необразован и прагматичен; Павел был не только тружеником, но также ученым и мыслителем; Иоанн был теософом и провидцем. Петр был сангвиником - горячим, порывистым, оптимистичным, добросердечным, подверженным внезапным переменам настроения, «последовательно непоследовательным» (если воспользоваться определением Аристотеля); Павел был холериком - сильным, смелым, благородным, независимым, бескомпромиссным; Иоанн в чем–то был меланхоликом - сдержанным интровертом, внутри горящим любовью ко Христу и ненавистью к антихристу. Послания Петра исполнены благодати и утешения - следствие пережитого им глубокого унижения и богатого опыта; послания Павла изобилуют строгими выводами и логическими умозаключениями, но временами взмывают к высотам небесного красноречия - например, в неземном описании любви и в торжествующем хвалебном гимне из Рим. 8; писания Иоанна просты, безмятежны, глубоки, интуитивны, возвышенны и неисчерпаемы.

Нам хотелось бы больше знать о личных взаимоотношениях этих столпов–апостолов, но приходится довольствоваться немногочисленными намеками. Петр, Павел и Иоанн трудились в разных областях и в своей деятельной жизни редко встречались лицом к лицу. Время было слишком дорого, а их служение слишком важно, чтобы предаваться сентиментальным радостям дружбы. В 40 г. по Р.Х., через три года после своего обращения, Павел отправился в Иерусалим явно для того, чтобы лично познакомиться с Петром, и провел с ним две недели; никого из прочих апостолов он не видел, за исключением Иакова, брата Господня. Павел встретился со столпами–апостолами на совещании в Иерусалиме в 50 г. по P. X. и заключил с ними мирное соглашение о разделении областей для благовествования и по вопросу обрезания; старшие апостолы подали ему и Варнаве «руку общения» в знак братства и верности. Спустя непродолжительное время Павел в третий раз встретился с Петром в Антиохии, но вступил с ним в открытое столкновение относительно великого вопроса христианской свободы и единства обращенных из иудеев и из язычников. Это столкновение носило временный характер, но оно прекрасно отражает глубокие волнения и брожения эпохи апостолов и предвозвещает будущие конфликты и примирения в церкви. Несколько лет спустя (57 г. по P. X.) Павел в последний раз упоминает о Кифе и братьях Господа, когда говорит о своем праве жениться и брать жену с собой в миссионерские путешествия. Петр в своем первом послании к Павловым церквям утверждает их в вере Павла, а во втором послании, своем завещании, с нежностью отзывается о «возлюбленном брате Павле», хотя и сопровождает эти слова характерным замечанием, справедливость которого вынуждены признать все толкователи, - что (даже если не считать описания событий в Антиохии) в письмах Павла «есть нечто неудобовразумительное». Согласно преданию (варианты которого значительно расходятся в деталях), великие лидеры еврейского и языческого христианства встретились в Риме, вместе предстали перед судом и вместе были осуждены: Павел - как римский гражданин - на смерть от меча на Аппиевой дороге близ «Трех источников»; Петр, апостол из Галилеи, - на более унизительную крестную смерть на холме Яникул. Иоанн часто упоминает Петра в своем евангелии, особенно в окончании, но ни разу не называет имя Павла, с которым, похоже, встретился всего один раз - в Иерусалиме, где подал ему руку общения. Впоследствии Иоанн стал преемником Павла на плодородной территории Малой Азии и продолжателем его трудов.

Петр был главным действующим лицом первого этапа истории апостольского христианства и исполнил пророчество, скрытое в его имени, заложив основание церкви как среди иудеев, так и среди язычников. На втором этапе он оказывается в тени великих трудов Павла, но по окончании эпохи апостолов вновь занимает самое видное место в памяти церкви. Римская община избрала его своим особым святым покровителем и первым папой. Его имя всегда называют перед именем Павла. Ему посвящено больше всего храмов. Именем этого бедного галилейского рыбака, который не имел ни золота, ни серебра и был распят, словно злодей и раб, папы в тройных тиарах низлагали королей, потрясали империи, раздавали благословения и проклятия на земле и в чистилище и даже до сих пор претендуют на способность непогрешимо высказываться по всем вопросам учения и порядка в католическом мире.

Павел был главным действующим лицом второго этапа истории апостольской церкви, апостолом язычников, основателем христианства в Малой Азии и Греции, освободителем новой религии от ярма иудаизма, вестником евангельской свободы, знаменосцем реформ и прогресса. Его авторитет и влияние ощущались в Риме, и отзвук их ясно слышен в подлинном Послании Климента, который уделяет Павлу больше внимания, чем Петру. Но вскоре о Павле забывают почти всё, кроме имени. Его упоминают наряду с Петром как одного из основателей Римской церкви, но во вторую очередь; жители Рима и по сей день редко читают и едва ли понимают его Послание к римлянам; его храм стоит вне стен вечного города, главным украшением и славой которого остается апостол Петр. С должным почтением к Павлу относились только в Африке, сначала суровый и энергичный Тертуллиан, а затем, в еще большей степени, мудрый Августин, в религиозном опыте которого были столь же резкие повороты. Однако учения Павла о грехе и благодати в изложении Августина не оказали ни малейшего влияния на Восточную церковь, а в Западной церкви их практически вытеснили пелагианские тенденции. Долгое время имя Павла жило вне господствующей ортодоксии и иерархии - им пользовались и злоупотребляли антикатолические еретики и раскольники, сопротивлявшиеся новому ярму преданий и обрядов. Но в XVI веке личность Павла обрела новую жизнь и стала движущей силой протестантской Реформации. Именно тогда Лютер и Кальвин заново и во всеуслышанье возвестили, истолковали и применили на практике его послания к галатам и римлянам. Затем новую жизнь обрели возражения Павла против иудействующих фанатиков и уз закона, и право христиан на свободу получило широкое признание. Из всех персонажей истории церкви, включая св. Августина, наибольшее сходство с апостолом язычников в слове и деле проявляет Мартин Лютер, некогда монах, окруженный стенами запретов, а впоследствии пророк свободы. С тех пор гений Павла доминировал в богословии и религии протестантизма. Как Евангелие Христово некогда было изгнано за пределы Иерусалима ради благословения язычников, так и послание Павла к римлянам было изгнано за пределы Рима, чтобы просветить и освободить протестантские народы отдаленного Севера и далекого Запада.

Апостол Иоанн, самый близкий товарищ Иисуса, апостол любви, провидец, который различал предземное бытие, предузнавал вневременную участь творения и которому суждено было узреть возвращение Господа, держался в стороне от споров между христианами из иудеев и христианами из язычников, не принимая в них активного участия. Ему, одному из апостолов–столпов, отводится важная роль в Деяниях и Послании к галатам, но ни одно его высказывание там не записано. Он ждал в таинственном молчании и сдерживал свою силу до тех пор, пока не пришло его время, а его время пришло лишь после того, как Петр и Павел выполнили свою миссию. После их кончины Иоанн явил дотоле неизвестные глубины своего гения в удивительных писаниях, ставших окончанием и венцом трудов апостольской церкви. Иоанна еще никто не сумел постичь в полной мере, однако на всем протяжении церковной истории христиане считали, что он лучше всех сумел понять и изобразить своего Учителя и что ему, возможно, еще предстоит сказать последнее слово в столкновении эпох и возвестить начало эры гармонии и мира. Павел - героический вождь воинствующей церкви, тогда как Иоанн - непостижимый пророк церкви торжествующей.

Но над всеми ними в эпоху апостолов и последующие времена возвышается единственный и неповторимый великий Учитель, у Которого Петр, Павел и Иоанн черпали свое вдохновение, перед Которым они склонялись в святом благоговении, Которому они безраздельно служили и Которого прославляли жизнью и смертью, Которого они и по сей день в своих писаниях представляют совершенным образом Божьим, Спасителем от греха и смерти, Подателем вечной жизни, Божественным согласованием противоречащих друг другу символов веры и богословских школ, Альфой и Омегой христианской веры.

Никогда прежде в истории церкви происхождение христианства и его основные документальные источники не подвергались столь тщательному изучению с таких совершенно противоположных точек зрения, как в нынешнем поколении. Эта проблема отнимает время и силы многих самых талантливых ученых и критиков. Важность и влияние маленькой книжки, в которой «заключена мудрость всего мира», таковы, что она требует все новых и новых исследований и приводит в движение серьезные умы всех разновидностей веры и неверия, словно само их существование зависит от того, примут они ее или отвергнут. Не осталось ни одного факта, ни одного учения, которое не подверглось бы тщательному исследованию. Ученые на основе фактического материала воспроизвели и рассмотрели со всех возможных сторон жизнь Христа, а также служение и писания апостолов со всеми их устремлениями, разногласиями и примирениями. Эпоха, начавшаяся после смерти апостолов, в силу ее неразрывной связи с предыдущей также была изучена и рассмотрена в новом свете.

Великие исследователи Библии из числа отцов церкви стремились извлечь из священных книг главным образом ортодоксальное учение о спасении и принципы святой жизни. Реформаторы и ранние протестантские богословы вновь взялись за изучение Писаний, с особым энтузиазмом отыскивая в них евангелические принципы, отличающие протестантов от Римской церкви. Однако все они стояли на твердом основании благоговейной веры в богодухновенность и авторитет Писаний. Нынешний век отличается особым интересом к истории и критике. Писания подвергают такому же исследованию и анализу, как и любое другое литературное произведение древности, с единственной целью - установить истинное положение вещей. Мы хотим доподлинно знать, как появилось, развивалось и к чему в конце концов пришло христианство как историческое явление, органически связанное с событиями и особенностями мышления того времени. Весь путь, пройденный христианством от вифлеемских яслей до Голгофского креста и от горницы в Иерусалиме до престола Цезаря, необходимо восстановить, объяснить и понять в соответствии с законами нормального исторического развития. Но в процессе этих критических изысканий под сомнением оказалось само основание христианской веры, так что теперь перед нами стоит вопрос: «Быть или не быть». Замечание Гёте столь же мудро, сколь и верно: «Борьба веры и неверия остается подлинным, единственным и самым глубоким лейтмотивом истории мира и человечества, которому подчинены все остальные».

Можно сказать, что современное критическое движение началось около 1830 г., оно все еще находится на пике своего развития и, скорее всего, просуществует до конца XIX века, ведь самой апостольской церкви понадобилось целых семьдесят лет, чтобы раскрыть свои возможности. Сначала критическое движение было ограничено территорией Германии (Штраус, Баур и тюбингенская школа), затем охватило Францию (Ренан), Голландию (Шольтен, Кюнен) и в конце концов Англию (Supernatural Religion) и Америку, так что сражения теперь идут по всей оборонительной линии протестантизма.

Существует две разновидности библейской критики: текстовая и историческая.

Текстовая или текстологическая критика имеет своей целью восстановить, насколько это возможно, первоначальный текст греческих Писаний на основании древнейших и наиболее достоверных источников, а именно унциальных манускриптов (в особенности Ватиканского и Синайского кодексов), переводов, сделанных до Никейского собора, и цитат из сочинений отцов церкви. Наши современники весьма в этом преуспели, чему способствовали находки очень важных древних рукописей. Благодаря бесценным трудам Лахмана, расчистившего путь для правильной теории (Novum Testament. Gr., 1831; большое греческо–латинское издание, 1842 - 1850, в двух томах), Тишендорфа (8–е критическое изд., 1869 - 1872, в двух томах), Трегеллеса (1857, закончено в 1879), Уэсткотта и Хорта (1881, 2 т.), вместо сравнительно позднего и искаженного textus receptus Эразма и его последователей (Стивенса, Безы и Эльзевира), положенного в основу всех общепризнанных протестантских переводов, мы теперь располагаем гораздо более древним и верным текстом, который отныне и впредь должен служить основой для всех пересмотренных переводов. Сегодня, после ожесточенных споров между представителями традиционной и прогрессивной школ, между критиками в этой фундаментальной области библейских знаний достигнуто поразительное согласие. Новый текст - это, по сути, более древний текст, и реформаторы выступают в роли реставраторов. Результаты этой работы не только не подорвали веру в Новый Завет, но и подтвердили, что его текст, в основном, заслуживает доверия, несмотря на полтораста тысяч разночтений, целенаправленно собранных из всех имеющихся источников. Примечателен тот факт, что величайшие текстовые критики XIX века признают не механическую или магическую богодухновенность - эта точка зрения несостоятельна и не заслуживает того, чтобы ее защищать, - а божественное происхождение и авторитет канонических Писаний, и это учение стоит на гораздо более прочном основании, нежели любая отдельно взятая человеческая теория богодухновенности.

Историческая или внутренняя критика (немцы называют ее «высокой критикой», hohere Kritik) рассматривает происхождение, дух и задачи новозаветных Писаний, их историческую среду и место в великом интеллектуальном и религиозном процессе, который завершился триумфальным созданием единой церкви во II веке по P. X. В рамках исторической критики выделились два совершенно отчетливых направления во главе с д–ром Неандером в Берлине (ум. 1850) и д–ром Бауром в Тюбингене (ум. 1860), которые трудились на ниве церковной истории на почтительном удалении друг от друга и лично никогда не встречались. Неандер и Баур были колоссами, равными по гениальности и знаниям, честности и серьезности, но совершенно разными по духу. Они дали мощный толчок историческим исследованиям и оставили после себя огромную плеяду учеников и независимых последователей, которые занимаются историко–критической реконструкцией раннего христианства. Их влияние чувствуется во Франции, Голландии и Англии. Неандер опубликовал первое издание своей «Апостольской эпохи» в 1832 г., а «Жизнь Иисуса Христа» (с критикой взглядов Штрауса) - в 1837 г. (1–й т. его «Всеобщей истории церкви» был издан еще в 1825 г. и переиздан в исправленном виде в 1842 г.); Баур написал свое эссе о разделениях в коринфской церкви в 1831 г., критическое исследование о канонических евангелиях - в 1844 и 1847 г., «Павла» - в 1845 г. (переиздан Целлером, 1867), а «Церковную историю первых трех веков» - в 1853 г. (исправленное издание, 1860). Ученик Баура Штраус опередил учителя, опубликовав первый вариант своего труда Leben Jesu (1835), который произвел больший фурор, чем все перечисленные сочинения, - его превзошла по популярности только «Жизнь Иисуса» Ренана, вышедшая в свет почти тридцать лет спустя (1863). Ренан повторяет и популяризирует идеи Штрауса и Баура для французских читателей, обогащая их собственными знаниями и блестящим талантом, тогда как в английской публикации Supernatural Religion слышен отзвук тюбингенских и лейденских теорий. С другой стороны, епископ Лайтфут, лидер консервативных критиков, утверждает, что у немца Неандера он научился большему, чем у любого из более ранних богословов («Contemp. Review* за 1875 г., с. 866). Мэтью Арнольд пишет (Literature and Dogma, Preface, p. xix): «Чтобы собрать факты, данные по всем вопросам науки, но особенно богословия и библеистики, едут в Германию. Германия, к ее величайшей чести, отыскала факты и опубликовала их. А без знания фактов в исследовании нельзя достичь результатов никакой ясностью и чистотой мышления, в этом вопросе двух мнений быть не может». Тем не менее Арнольд отказывает немцам в «скорости и тонкости восприятия». Для того чтобы сделать на основе фактов правильные выводы, требуется нечто большее, чем образованность и острота мышления: здравый смысл и рассудительность. А когда мы имеем дело со священными и сверхъестественными фактами, нам не обойтись без благоговеющего духа и той самой веры, которая представляет собой орган восприятия сверхъестественного. Именно в этом расходятся друг с другом две школы независимо от национальности их представителей, ибо вера даруется не народу, а конкретным людям.

Принципы и цели двух теорий церковной истории, предложенных Неандером и Бауром, противоположны - их объединяют лишь нравственные узы честного стремления к истине. Одна теория консервативна, она восстанавливает, другая радикальна, она разрушает. Первая теория считает канонические евангелия и Деяния честными, правдивыми и заслуживающими доверия воспоминаниями о жизни Христа и служении апостолов; последняя отвергает большую часть их содержания как вымысел, не имеющий ничего общего с историей, или как легенды, возникшие после смерти апостолов, и при этом слишком доверяет нелепым еретическим домыслам II века. Одна проводит важную границу между истиной, которую отстаивала ортодоксальная церковь, и заблуждением, которого держались еретические группы; другая стирает всякие границы и приписывает еретические взгляды внутреннему кругу самой апостольской церкви. Одна покоится на основании веры в Бога и Христа, что подразумевает веру в сверхъестественное и чудесное, когда о том есть надежные свидетельства; другая исходит из того, что сверхъестественное и чудесное невозможно с философской точки зрения, и пытается объяснить евангельскую историю и историю апостолов, подобно любой другой истории, одними лишь естественными причинами. Первую Новый Завет интересует с нравственной, духовной, а равно и с интеллектуальной точки зрения; интерес второй теории носит чисто интеллектуальный и критический характер. Сторонники консервативной теории подходят к историческому исследованию, храня в душе и сознании субъективное переживание божественной истины, а потому знают и чувствуют, что христианство - это сила, спасающая от греха и заблуждения. Сторонники радикальной теории видят в христианстве только лучшую в ряду религий, которые должны в конце концов уступить свое место безраздельному царствованию логики и философии. Споры между этими теориями порождают вопрос, присутствует ли Бог в истории, - подобно тому как современные естественнонаучные споры порождают вопрос, существует ли Бог в природе. Вера в личностного Бога, всемогущего и вездесущего в истории и природе, подразумевает возможность сверхъестественного и чудесного откровения. Абсолютная свобода от предубеждений (Voraussetzungslosigkeit, на чем настаивал Штраус) абсолютно невозможна, «ех nihilo nihil fit». Философия должна подчиняться фактам, а не факты - философии. Если нам удастся показать, что жизнь Христа и апостольской церкви с точки зрения психологии и истории объяснима лишь в том случае, когда мы признаём реальность связанных с ней сверхъестественных событий, в то время как любое другое объяснение только усложняет проблему и заменяет сверхъестественные чудеса неестественными, то историк выиграет в споре и философу останется только привести свою теорию в соответствие с историей. Долг историка - не создавать факты, а отыскивать их, а затем построить достаточно конструктивную версию истории, чтобы всем найденным фактам нашлось в ней место.

Отправной точкой теории тюбингенской школы является предположение о принципиальной вражде между еврейским или исходным христианством в лице Петра и языческим или прогрессивным христианством в лице Павла. Согласно этой теории, новозаветные писания тенденциозны (Tendenzschriften) и не излагают простую и чистую историю, а подгоняют ее под богословские или практические задачи в интересах либо одной из фракций, либо компромиссной точки зрения. Послания Павла Галатам и Римлянам, 1 и 2 Коринфянам (их подлинность считается несомненной) - все это примеры враждебного иудаизму всемирного христианства, главным основоположником которого, вероятно, следует считать самого Павла. Книга Откровение, написанная апостолом Иоанном в 69 г., - это пример первоначального еврейского, ограниченного христианства (что согласуется с положением Иоанна как одного из «столпов», апостолов для обрезанных - Гал. 2:9) и единственное подлинное сочинение «старых» апостолов.

Баур (Gesch. der christl. Kirche, I, 80 sqq.) и Ренан («Жизнь Иисуса», гл. 10) даже позволяют себе предположить, что подлинный Иоанн вычеркивает Павла из списка апостолов (Отк. 21:14, где есть место только для двенадцати имен) и намекает на него в своих обличениях, называя ложным иудеем (Отк. 2:9; 3:9), ложным пророком (Отк. 2:20) и сравнивая с Валаамом (Отк. 2:2,6,14–15; ср. Иуд. 11; 2 Пет. 2:15). Климент в своих «Проповедях» якобы тоже критикует Павла, называя его Симоном Волхвом и ересиархом. Кроме того, Ренан считает, что все Послание Иуды, брата Иакова, было написано как опровержение учения Павла и появилось на свет в Иерусалиме в связи с тем, что Иаков сплотил иудейских христиан для противодействия Павлу и его сторонникам, - и это противодействие якобы едва не погубило весь труд Павла.

В соответствии с точкой зрения тюбингенской школы, прочие новозаветные книги были написаны после смерти апостолов и отражают различные стадии процесса воссоединения, приведшего к созданию ортодоксальной церкви II и III веков. Книга Деяний апостолов - это общецерковная весть мира, которая примиряет еврейское и языческое христианство за счет того, что изображает учение Петра более либеральным, учение Павла сокращает и сближает с иудаизмом, а об их взаимных разногласиях умалчивает. Вероятно, эта книга действительно опирается на более раннее сочинение Луки, однако свой нынешней вид она обрела не раньше конца I века. Канонические евангелия, на каких бы предшествующих документах они ни были основаны, также появились на свет после смерти апостолов, а потому не заслуживают доверия как исторические повествования. Евангелие от Иоанна - это чисто художественное произведение некоего безвестного гностика или мистика, религиозного гения, который обращался с исторической личностью Иисуса так же вольно, как Платон в своих «Диалогах» - с образом Сократа, и который своим сочинением, написанным превосходным литературным слогом, завершил процесс воссоединения в период правления императора Адриана, но никак не ранее 20–х годов II века. Баур датировал это евангелие 170 г.; Гильгенфельд - 140 г., Кейм - 130 г., а Ренан - относил его к правлению Адриана.

Таким образом, все новозаветные книги считаются отражением столетнего процесса развития, собранием полемических и умиротворяющих трактатов, написанных при жизни апостолов и после их смерти. Достоверная, целостная история распадается на ворох противоборствующих течений и художественных домыслов. Божественное откровение уступает место субъективным видениям и заблуждениям, богодухновенность сменяется развитием, истина - смесью правды и лжи. Литература апостольской эпохи ставится в один ряд с полемическими сочинениями никейской эпохи, породившими никейскую ортодоксию, или сочинениями времен Реформации, приведшими к созданию протестантского вероучения.

История никогда не повторяется, однако в непрерывно меняющихся формах проявляются одни и те же законы и тенденции. В современной критике, о которой мы говорим, поразительным образом обрели новую жизнь взгляды, которых придерживались еретики во II веке. Неизвестный евионит, настоящий автор «Проповедей», приписываемых Клименту, и гностик Маркион тоже говорили о непримиримой вражде между еврейским и языческим христианством - с той лишь разницей, что первый выступал против Павла, которого считал ересиархом, опорочившим Петра, тогда как Маркион (ок. 140) считал Павла единственным истинным апостолом, а «старые» апостолы, по его мнению, исказили христианство, смешав его с иудаизмом; соответственно, Маркион отверг весь Ветхий Завет и те новозаветные книги, которые считал искаженными, и сохранил в своем каноне лишь искалеченное Евангелие от Луки и десять посланий Павла (за исключением пастырских посланий и Послания к евреям). С точки зрения современных критиков, эти неистовые еретики были лучшими летописцами эпохи апостолов, чем автор Книги Деяний.

Гностическая ересь, при всей ее пагубности, стала важной движущей силой в древней церкви и оставила след в святоотеческом богословии. Следует признать, что современный гностицизм тоже оказал библейской и исторической науке огромную услугу, устранив старые предрассудки, указав новые направления поисков, пролив свет на брожение умов в I веке, дав новый толчок исследованиям и побудив нас заняться полной научной реконструкцией истории происхождения христианства и церкви. Результатом этих изысканий будут более глубокие и полные знания, которые не ослабят, а только укрепят нашу веру.

Среди ученых - представителей самого радикального критического направления есть существенные разногласия: в то время как некоторые ученики Баура (например, Штраус, Фолькмар) превзошли своего учителя в радикальности взглядов, другие идут на уступки традиционным убеждениям. Наиболее важная перемена произошла в представлении самого Баура об обращении Павла, которое, как Баур признался незадолго до смерти (1860), осталось для него неразрешимой психологической загадкой, граничащей с чудом. Ритчль, Хольцман, Липсиус, Пфлайдерер и в особенности Реусс, Вейцсакер и Кейм (столь же свободные от ортодоксальных предрассудков, как и самые прогрессивные критики) видоизменили и исправили многие крайности во взглядах тюбингенской школы. Даже Гильгенфельд, со всей его страстной любовью к «Fortschrittstheologie» и неприязнью к «Ruckschrittstheologie», признает подлинными не четыре, а семь посланий Павла, называет более раннюю дату написания синоптических евангелий и Послания к евреям (которое, по его мнению, было написано Аполлосом не позднее 70 г.) и говорит: «Невозможно отрицать, что критика Баура вышла за пределы умеренности и нанесла слишком глубокие раны вере церкви» (Hist. Knt. Einleitung in das N. T. 1875, p. 197). Ренан признает подлинность девяти посланий Павла, Деяний и даже описательных частей Евангелия от Иоанна, хотя и отвергает содержащиеся там высказывания как претенциозные, напыщенные, метафизические, непонятные и утомительные. (См. его последнее выступление по данному вопросу в книге «Христианская церковь», гл. IV). Мэтью Арнольд и прочие критики выражают прямо противоположную точку зрения, называя евангельские высказывания самыми совершенными из человеческих сочинений, исполненными «небесной славой» (himmlische Herrlichkeiten, говоря словами Кейма, который, тем не менее, напрочь отвергает четвертое евангелие). Шенкель (Christusbild der Apostel, 1879) видит значительно меньше противоречий между учениями Петра и Павла и признается (Предисловие, с. xi): в процессе исследования он «невольно убедился в том, что Книга Деяний апостолов как источник информации заслуживает большего доверия, нежели обычно полагают современные критики, что в ней содержатся другие достоверные древние документы помимо хорошо известного текста "We" (Wirquelle) и что составивший ее последователь Павла не занимался намеренным искажением фактов, но лишь изложил их такими, какими они ему представлялись и какими он их видел, с учетом времени и обстоятельств написания. По моему мнению, он не стремился создать искусственный образ Петра, похожего на Павла, или Павла, похожего на Петра, чтобы ввести в заблуждение читателя, но изобразил обоих апостолов именно так, как на самом деле их представлял, основываясь на неполной информации». Кейм пришел к похожему выводу в своей последней монографии (Aus dem Urchristenthum, 1878), которую написал за год до смерти. Опровергая Баура, Швеглера и Целлера, но оставаясь верным тому же критическому направлению и допуская возможность позднейших вставок, Кейм доказывает (в критическом эссе Apostelkonvent, pp. 64–89), что описания совета апостолов и Иерусалимского соглашения в Деяниях и Послании к галатам вполне сочетаются друг с другом. Что касается Эвальда, то он всегда шел собственным путем и мог сравниться с Бауром в смелости и спорности критических суждений, однако был его горячим противником и отстаивал подлинность Деяний и Евангелия от Иоанна.

К голосам немецких мыслителей мы можем присоединить свидетельство Мэтью Арнольда, одного из самых смелых и непредубежденных богословов и критиков свободной школы, который восхищается Бауром, но все–таки называет его «ненадежным советчиком» и высказывается против его предположения о глубокой вражде между Павлом и апостолами–столпами, считая, что оно совершенно не согласуется с общепризнанным религиозным величием Павла и близостью апостолов–столпов к Иисусу (God and the Bible, 1875, Предисловие, vii–xii). В отношении четвертого евангелия, самого острого вопроса в этих бурных дебатах, Арнольд анализирует его форму и содержание и приходит к выводу, что это «не вымысел, а серьезный и бесценный документ, полный событий, о которых сообщают предания, и подлинных "высказываний Господа"» (р. 370), а также что «после того, как его беспристрастно и беспощадно подвергли самой разносторонней критике… сохранился достоверный остаток, который заключает в себе все самое глубокое, самое важное, самое прекрасное, что только есть в четвертом евангелии» (р. 372 sq.).

В то время как в рядах сторонников деструктивной критики наблюдаются существенные разногласия, у исторической истинности и подлинности новозаветных книг появляются все новые образованные и талантливые защитники, которые подходят к вопросу с различных сторон: Неандер, Ульман, К. Ф. Шмид (коллега Баура по Тюбингену), Рот, Дорнер, Эбрард, Лехлер, Ланге, Тирш, Визелер, Хофман (из Эрлангена), Лютхардт, Кристлиб, Бейшлаг, Ульхорн, Вайсе, Годе, Эдм. де Прессенсе.

В обсуждении этих вопросов активно и успешно участвуют английские и американские ученые: Лайтфут, Пламптре, Уэсткотт, Сэндей, Фаррар, Дж. П. Фишер, Эзра Аббот (Authorship of the Fourth Gospel, 1880). Неумеренно критические теории с континента едва ли смогут оказать существенное влияние на английское и американское богословие. У него есть более надежная опора в виде активной церковной жизни, а также убеждений и традиций народа. Мышление немцев и французов, как и мышление жителей Афин, всегда было склонно к поискам нового, тогда как англо–американское мышление более интересуется истиной, будь она старой или новой. И истина в конце концов должна восторжествовать.

К счастью, даже самая взыскательная школа современной критики оставляет нам некое твердое основание, опираясь на которое мы можем доказать истинность христианства. Четыре послания Павла (Галатам, Римлянам и 1 и 2 Коринфянам) объявлены несомненно подлинными и превращены в Архимедову точку опоры для нападок на остальные книги Нового Завета. Мы предлагаем ограничиться их рамками. Эти четыре книги важны как с исторической, так и богословской точки зрения; они отражают взгляды первого поколения христиан и были написаны между 54 и 58 г., то есть не более чем четверть века спустя после распятия, когда «старые» апостолы и большинство главных очевидцев жизни Христа были еще живы. Их создатель и сам был современником Христа; он жил в Иерусалиме во время великих событий, легших в основу христианства; он тесно общался с членами синедриона и убийцами Христа; он не был ослеплен симпатиями к христианам, но был их жестоким гонителем и имел все основания их ненавидеть; а после своего обращения (37 г. по P. X.) он радикально изменил свои взгляды и получил возможность услышать о многих важнейших событиях в истории христианства непосредственно из уст их очевидцев и участников, апостолов (Гал. 1:18; 2:1–11).

Так вот, в этих общепризнанных писаниях самого образованного из апостолов мы находим ясное подтверждение всех великих событий и истин раннего христианства, а также удовлетворительные ответы на главные возражения и сомнения современных скептиков.

Названные послания Павла подтверждают:

1. Основные обстоятельства жизни Христа: что Он был послан на землю Богом; что Он родился от женщины, принадлежащей к царскому роду Давида; что Его жизнь была образцом святости; что Его предали; что Он пострадал и умер за грехи мира; что Он воскрес на третий день; что Он неоднократно являлся ученикам; что Он вознесся и воссел одесную Бога, откуда Он придет судить человечество; что Его почитали как Мессию, Господа и Спасителя от грехов, как вечного Сына Божьего. Послания Павла подтверждают также избрание Двенадцати, учреждение крещения и вечери Господней, ниспослание Святого Духа, основание Церкви. Павел часто ссылается на эти события, в особенности на распятие и воскресение, не останавливаясь на подробностях, но упоминая о них при необходимости в связи с богословскими объяснениями и увещаниями, так как люди, к которым он обращался, уже знали об этих событиях из устных проповедей и наставлений. (См. Гал. 3:13; 4:4–6; 6:14; Рим. 1:3; 4:24–25; 5:8–21; 6:3–10; 8:3,11,26,39; 9:5; 10:6–7; 14:15; 15:3; 1 Кор. 1:23; 2:2,12; 5:7; 6:14; 10:16; 11:23–26; 15:3–8,45–49; 2 Кор. 5:21.)

2. Обращение Павла и его призвание на апостольское служение после того, как ему явился Сам вознесшийся Господь с небес. (Гал. 1:1,15–16; 1 Кор. 9:1; 15:8.)

3. Происхождение Христианской Церкви и ее быстрый рост во всех частях Римской империи, от Иерусалима до Антиохии и Рима, в Иудее, в Сирии, в Малой Азии, в Македонии и Ахаии. Вера римской церкви, пишет Павел, была известна «во всем мире» и «во всяком месте», где люди поклонялись Иисусу как своему Господу. Маленькие поместные церкви поддерживали живое и тесное общение друг с другом и, хотя они были основаны разными учителями и их смущали разногласия во мнениях и обычаях, они поклонялись одному и тому же божественному Господу и составляли единое братство верующих. (См. Гал. 1:2; 2:1,11; Рим. 1:8; 10:18; 14:25; 1 Кор. 1:2; 16:19 и т.д.)

4. Присутствие чудесных даров в церкви того времени. Сам Павел проявил себя как апостол в знамениях и великих делах. Рим. 15:18–19; 1 Кор. 2:4; 9:2; 2 Кор. 12:12. Однако же он не уделяет большого внимания внешним видимым чудесам и придает большее значение внутренним нравственным чудесам и постоянному проявлению силы Святого Духа в возрождении и освящении грешных людей, живущих в крайне развращенном мире. (1 Кор. 12 - 14; 6:9–11; Гал. 5:16–26; Рим. 6,8.)

5. Наличие между этими молодыми церквями искренних разногласий, касавшихся некоторых богословских и обрядовых выводов, в особенности вопроса о необходимости обрезания, закона Моисеева и частного вопроса об апостольском авторитете Павла, - но не затрагивающих основ веры, в которых все участники споров были вполне согласны друг с другом. Иудействующие настаивали на превосходстве «старых» апостолов и обвиняли Павла в полном отступничестве от освященной веками религии праотцев; Павел же в ответ ссылался на то, что если бы оправдание можно было получить исполнением закона, искупительная смерть Христа и Его воскресение были бы не нужны и бесполезны. (Гал. 2:21; 5:2–4.)

6. Хотя исходные точки зрения Павла и старших апостолов были разными и они трудились на разных территориях, в богословских и духовных вопросах у них присутствовало принципиальное единодушие. В этом случае свидетельство Послания к галатам (Гал. 2:1–10), которое считается главной опорой скептиков, оборачивается против них самих. Ибо Павел решительно заявляет, что «столпы», апостолы обрезанных, Иаков, Петр и Иоанн, на Иерусалимском совете в 50 г. по P. X. одобрили Благую Весть, которую он проповедовал в течение четырнадцати предыдущих лет; что они «не возложили на него ничего более», то есть не дали ему никаких новых наставлений, не поставили перед ним никаких новых условий, не возложили на него никакого нового бремени, но, наоборот, согласились, что ему дана благодать Божья и поручено особое служение язычникам, и подали ему и Варнаве «руку общения» в знак братской верности. Павел проводит четкую и ясную границу между апостолами и «вкравшимися лжебратиями, скрытно приходившими подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас», которым он не уступил «ни на час». Самые «суровые» слова, которые он адресует апостолам–евреям, - это почетные эпитеты; он называет их «особо знаменитейшими» и «столпами» церкви (?? ??????, ?? ?????????, Гал. 2:6,9); себя же, как гонителя церкви Божьей, он с искренним смирением именует «наименьшим из апостолов» (1 Кор. 15:9).

В свете этого заявления Павла невозможно и нелепо предположить (как это делают Баур, Швеглер, Целлер и Ренан), что Иоанн опроверг сам себя и доказал собственную невменяемость, когда в Книге Откровение посмертно заклеймил как лжеапостола и главу сатанинской синагоги того самого Павла, которого при жизни считал братом. Столь опрометчивое и чудовищное предположение равносильно обвинению либо Павла, либо Иоанна во лжи. Упомянутых в Откровении еретиков–антиномистов и противников христианства, нечистых как с нравственной, так и с обрядовой точки зрения (Отк. 2:14–15), Павел осудил бы точно так же, как и Иоанн; кстати говоря, и сам Павел, в прощальной беседе с ефесскими пресвитерами, пророчески предвозвестил появление таких лжеучителей и назвал их «лютыми волками», которые по его отшествии войдут к ним или восстанут из них самих, не щадя стада (Деян. 20:29–30). В вопросе осквернения Павел был совершенно согласен с учением Откровения (1 Кор. 3:15–16; 6:15–20); что же касается употребления в пищу идоложертвенного мяса (?? ??????????), сам он не придавал этой проблеме большого значения, понимая суетность идолов, но осуждал едящих идоложертвенное, если они своими действиями уязвляли совесть более щепетильных обращенных евреев (1 Кор. 8:7–13; 10:23–33; Рим. 14:2,21); и в этом он следовал постановлению Апостольского собора (Деян. 15:29).

7. Столкновение Павла и Петра в Антиохии (Гал. 2:11–14), которое считается подлинным оплотом тюбингенской теории, на самом деле доказывает прямо противоположное. Ведь их разногласия не касались принципиальных или богословских вопросов; наоборот, Павел ясно говорит, что поначалу Петр непринужденно и привычно (обратите внимание на имперфектную форму?????????, Гал. 2:12) общался с обращенными язычниками как с братьями во Христе, но его запугали посланцы фанатичных обращенных евреев из Иерусалима, и тогда Петр поступил вопреки своим истинным убеждениям, которым неизменно следовал с тех самых пор, как в Яффе получил видение (Деян. 10:10–16), которые столь смело отстаивал на Иерусалимском соборе (Деян. 15:7–11) и которым следовал в Антиохии. В этой сцене перед нами предстает все тот же порывистый, впечатлительный, непостоянный ученик, первым исповедовавший веру во Христа и первым отрекшийся от Него, но вскоре вернувшийся к своему Господу с горьким раскаянием и искренним смирением. Именно за это непостоянство характера, которое Павел, не церемонясь, назвал «лицемерием», он, как бескомпромиссный приверженец христианской свободы, и упрекнул Петра публично перед всей церковью.

Открытый проступок должен быть открыто же исправлен. В соответствии с тюбингенской гипотезой, лицемерие Петра заключалось в том, что он поступил прямо противоположным образом. Безмолвное подчинение Петра в этой ситуации свидетельствует о его уважении к младшему коллеге и заслуживает похвалы в той же мере, в какой его слабость достойна порицания. Отчуждение, возникшее между апостолами, было временным и не разрушило их братские взаимоотношения, что с очевидностью следует из того, насколько уважительно и в то же время искренне они отзывались друг о друге через несколько лет после ссоры в Антиохии (Гал. 1:18–19; 2:8–9; 1 Кор. 9:5; 2 Пет. 3:15–16), а также из того, что Марк и Сила были связующими звеньями между Петром и Павлом и по очереди помогали обоим.

Далее Послание к галатам предлагает должный выход из этого затруднения и, по сути, подтверждает изложенное в Книге Деяний. Оно доказывает, что между Павлом и «старшими» апостолами существовали определенные разногласия, однако по ряду вопросов они были полностью согласны друг с другом. Оно не оставляет камня на камне от предположения, что взаимоотношения между этими людьми напоминали взаимоотношения маркионитов и евионитов во II веке. Последние были потомками еретиков апостольской эпохи, «вкравшихся лжебратьев » (??????????? ???????????, Гал. 2:4); истинные же апостолы познали и продолжали познавать благодать Бога, которая успешно действовала через Петра для обращения евреев и через Павла - для обращения язычников. Тот факт, что иудействующие ссылались на авторитет апостолов–евреев, а гностики–антиномисты - на авторитет Павла, не более удивителен, чем ссылки современных рационалистов на Лютера и реформаторов.

Таким образом, мы с самого начала и довольно подробно рассмотрели фундаментальные различия между двумя современными точками зрения на историю апостольской церкви и объяснили причины принципиальной позиции, которую мы занимаем в этом вопросе.

Не следует думать, что всем непонятным моментам уже дано исчерпывающее объяснение или что такое бесспорное объяснение когда–либо будет найдено. Должно оставаться какое–то место для веры в того Бога, Который достаточно отчетливо явил Себя в природе и в истории, чтобы укрепить нашу веру, и Который сокрыт в достаточной степени, чтобы нашу веру испытать. Некоторые промежутки между звездами на небосклоне апостольской эпохи навсегда останутся незанятыми, но с тем большим вниманием люди станут вглядываться в яркие звезды, в свете которых послеапостольские книги тускнеют, словно пламя свечи. Тщательное изучение работ церковных писателей II и III веков, а в особенности целого ряда апокрифических деяний, посланий и апокалипсисов, оставляет сильное впечатление неизмеримого превосходства Нового Завета в чистоте и истинности, простоте и величии; и это превосходство свидетельствует об особой работе Духа Божьего, без которой эта Книга книг оставалась бы неизъяснимой тайной.

См. сочинения, перечисленные в § 20, в особенности труды Визелера. См. также комментарий Хэкетта к Книге Деяний (3–е изд., с. 22–30).

Хронология апостольской эпохи отчасти точна - по крайней мере, это касается определенного периода, - а отчасти носит гипотетический характер: точна в отношении основных событий, произошедших с 30 по 70 г. н. э., и гипотетична в отношении промежуточных моментов и последних тридцати лет I века. Эта хронология основывается на тексте Нового Завета (в особенности Деяний и посланий Павла), трудах Иосифа Флавия и римских историков. Сочинения Иосифа Флавия (37 - 103) особенно ценны, поскольку он составил историю еврейского народа вплоть до разрушения Иерусалима.

Перечисленные ниже даты более–менее надежны и признаны большинством историков:

1. Основание Христианской Церкви в день Пятидесятницы в мае 30 г. по P. X. Эта дата основывается на предположении, что Христос родился в 4–5 г. до Р.Х. и был распят в апреле 30 г. по P. X. в возрасте тридцати трех лет.

2. Смерть царя Ирода Агриппы I, 44 г. по Р.Х. (по словам Иосифа Флавия). На этом основании можно определить дату мученической смерти Иакова, который был убит ранее, а также даты ареста и освобождения Петра (Деян. 12:2,23).

3. Апостольский собор в Иерусалиме, 50 г. по P. X. (Деян. 15; Гал. 2:1–10). Эту дату можно проверить, сопоставив с более ранней датой обращения Павла и более поздней датой его тюремного заключения в Кесарии. Павел, вероятно, обратился в 37 лет, и с того момента до собора прошло «четырнадцать лет». Однако историки не единодушны в определении года обращения Павла и колеблются между 31–м и 40–м.

4. Время написания посланий к галатам, коринфянам и римлянам - между 56 и 58 г. Дату написания Послания к римлянам можно установить с точностью почти до месяца на основании подсказок, которые есть в нем самом, и сведений из Книги Деяний. Это послание было написано прежде, чем апостол побывал в Риме, в тот момент, когда он закончил собирать в Македонии и Ахаии пожертвования для бедствующих братьев в Иудее и намеревался посетить Иерусалим и Рим по пути в Испанию. Павел передал его с Фивой, диакониссой из собрания в восточной гавани Коринфа, где он сам находился в тот момент. Перечисленные обстоятельства указывают на весну 58 г., потому что в том году Павел был арестован в Иерусалиме и отправлен в Кесарию.

5. Тюремное заключение Павла в Кесарии, между 58 и 60 г. по Р.Х., в правление прокураторов Феликса и Феста, смена которых произошла в 60 или 61, скорее всего, в 60 г. Мы можем удостовериться в правильности этой важной даты, сопоставив несколько отрывков из трудов Иосифа Флавия и Тацита. Кроме того, она позволяет нам, путем обратного отсчета, датировать некоторые более ранние события из жизни апостола.

6. Первое тюремное заключение Павла в Риме, 61 - 63 г. по P. X. Это следует из предыдущей даты в сочетании с утверждением в Деяниях 28:30.

7. Послания, написанные в римской тюрьме: Филиппийцам, Ефесянам, Колоссянам и Филимону, 61 - 63 г. по Р.Х.

8. Нероновы гонения, 64 г. по P. X. (десятый год правления Нерона, по данным Тацита). Мученическая кончина Павла и Петра произошла либо в это время, либо (согласно преданию) несколько лет спустя. Точный ответ на этот вопрос зависит от времени второго тюремного заключения Павла в Риме.

9. Разрушение Иерусалима Титом, 70 г. по Р.Х. (по данным Иосифа Флавия и Тацита).

10. Смерть Иоанна после восшествия на престол Траяна, 98 г. по P. X. (согласно распространенному церковному преданию).

Даты написания синоптических евангелий, Деяний, пастырских посланий, Послания к евреям и посланий Петра, Иакова и Иуды точно установить нельзя, можно с уверенностью утверждать лишь то, что они были написаны до разрушения Иерусалима - в основном, в 60–х г. Книги Иоанна были написаны позднее, ближе к концу I века, за исключением Откровения - некоторые лучшие специалисты, на основании внутренних данных, датируют эту книгу 68 или 69 г., то есть она была написана между смертью Нерона и разрушением Иерусалима.

Подробности вы найдете в следующей таблице.

* Те, кто отрицает второе тюремное заключение Павла, датируют эти послания периодом жизни Павла в Ефесе, 54 - 57 г. по P. X., а 2 Тимофею - 63 или 64 г. по Р.Х.

Примечания:

Католическим в исходном значении этого слова, т.е. всеобщим. - Прим. изд. (Здесь и далее примечания к русскому изданию этой книги отмечены сокращением «Прим. изд.» или же заключены в фигурные скобки.)

Handbuch der Universal–Kirchengeschichte (9 th ed., Mainz, 1872, 2 vols.; 10 th ed., 1882). С точки зрения краткости и сжатости изложения, Альцог претендует на лавры Хазе среди католиков. Французский перевод на основе 5–го издания сделали Гёшлер и Одли в 1849 г. (4 th ed. by Abbe Sabatier, 1874); английский перевод - ?. Дж. Пабиш и Т. Бирн (Cincinnati, О., 1874 sqq., 3 vols.). Американские переводчики осуждают французских за вольность обращения с текстом Альцога, однако они тоже проявили необъективность и, путем разнообразных добавлений к тексту, выставили автора большим католиком, чем он был в действительности.

Vorlesungen uber die Apocalypse,

Апокрифическое предание II и более поздних веков утверждает, что Петру, Андрею, Матфею и Варфоломею было поручено миссионерское служение к северу и северо–западу от Палестины (в Сирии, Галатии, Понте, Скифии и на побережье Черного моря); Фаддею, Фоме и Симону Кананиту - в восточных странах (Месопотамии, Парфии, в особенности в Эдессе и Вавилоне, и далее вплоть до Индии); Иоанну и Филиппу - в Малой Азии (в Ефесе и Иераполе). См. Acta Sanctorum; Acta Apostolorum Apocrypha Тишендорфа (1851); и краткое обобщение в моей работе History of the Apost. Church, §97, pp. 385 sqq.

Гал. 1:18–19. Оборот?? ?? в данном сочетании, скорее, исключает Иакова из числа Двенадцати, но подразумевает, что он был апостолом в более широком смысле и обладал апостольским достоинством и авторитетом. См. ?? ?? (sed tantum) Лк. 4:26–27; Рим. 14:14; Гал 2:16.

Деян. 15; Гал. 2:1–10.

Гал 2:11–21.

1 Кор. 9:5; ср. Мф. 8:14.

2 Пет. 3:15–16, ???????? ?? ??. Смысл этого отрывка и другого важного замечания Петра (2 Пет. 1:20) о том, что «никакого пророчества в Писании нельзя разрешить [понять] самому собою », папы часто искажали, используя данные тексты как предлог, чтобы утаить Писания от народа и настоять на необходимости официального толкования. В этом отрывке речь идет о пророчествах Ветхого Завета, которые не порождены человеческим умом, а вдохновлены Святым Духом (2 Пет. 1:21) и не могут быть должным образом поняты без вдохновения свыше.

Ин. 21:15–23. Последние слова Господа о Петре и Иоанне очень загадочны.

В этом отношении Баур не согласен с точкой зрения Штрауса, который в первом варианте своей монографии Leben Jesu (1835) отозвался о евангельской истории как о невинном и непредвзятом мифе или эпосе, порожденном религиозным воображением второго поколения христиан; однако во втором варианте этой же работы (1864) Штраус несколько изменил свою позицию, а затем и вовсе отказался от попыток решить эту безнадежную проблему. Тенденциозность изложения подразумевает более или менее сознательную фальсификацию истории. Однако тюбингенские критики отрицают, что вымысел евангелистов имел какие–либо предосудительные мотивы, и в оправдание ссылаются на то, что авторство иудейских и христианских апокрифов ложно приписывалось уважаемым людям, но это никого не оскорбляло.

См. полезную статью Дж. Освальда Дайкса в сборнике «Brit. and For. Evang. Review», London, 1880, pp. 51 sqq.

В изложении Ренана эта история звучит очень занятно («Апостол Павел», гл. х). Его симпатии находятся, скорее, на стороне Петра, которого он называет «человеком чрезвычайной доброты и праведности, превыше всего желавшим мира», хотя и признает, что в этом и других случаях Петр проявлял уступчивость и непоследовательность; Павла же автор обвиняет в упрямстве и грубости; но, что важнее всего, Ренан отказывается от тюбингенской экзегетики, утверждая: «Современные критики, которые на основании определенных отрывков из Послания к галатам приходят к выводу, что разрыв между Петром и Павлом был полным, вступают в противоречие не только с Книгой Деяний, но и с другими отрывками из Послания к галатам (Гал. 1:18: 2:2). Горячие люди проводят свою жизнь в непрерывных спорах друг с другом. Мы не должны судить этих библейских героев в соответствии с правилами, которыми нынешние благовоспитанные и обидчивые люди руководствуются в делах чести. Этому последнему слову евреи вообще никогда не придавали чрезмерной важности!»

1167. Де Ветте первым назвал Послание к ефесянам более подробным изложением (wortreiche Erweiterung) подлинного Послания к колоссянам, написанным неким учеником Павла. См. DeWette, Introd. to the New Test., 1826 (6–е изд. Месснера и Люнемана), 1860, pp. 313 sqq., и в особенности его же толкование Послания к ефесянам (1843 и 1847). Он основывал свои сомнения главным образом на очевидной зависимости Послания к ефесянам от Послания к колоссянам и не сумел оценить его оригинальность и глубину. Майерхоф первым (1838) объявил Послание к колоссянам позднейшим сокращением Послания к ефесянам, которое он считал подлинным. Баур (1845), как и его ученик Швеглер (1846), отверг оба послания и приписал их перу некоего представителя поздне–Павловой школы, боровшегося с гностицизмом. Его примеру последовал Гильгенфельд (1870, 1873, 1875). Хитциг предложил компромиссное решение (1870), утверждая, что Послание Павла к колоссянам было расширено и отредактировано тем же автором, который написал Послание к ефесянам. Хольцман усердно развивал эту теорию, пытаясь восстановить оригинальный текст Павла (Holtzmann, Kritik der Epheser–und Kolosserbriefe, Leipzig, 1872). Однако гипотеза о существовании еще одного послания Павла к колоссянам - чистая выдумка. Истории известно лишь одно такое послание. Пфлайдерер (1873, Paulinismus, pp. 370 sq., 434) в основном соглашается с Хольцманом, но полагает, что два послания были написаны двумя разными авторами. По его мнению, Послание к ефесянам знаменует собой переход от старого богословия Павла к новому богословию Иоанна. Ренан и Эвальд признают подлинность Послания к колоссянам, но отказывают в этом Посланию к ефесянам, хотя и относят последнее к более раннему периоду, чем тюбингенские критики (Эвальд называет период с 75 по 80 г.). С другой стороны, подлинность обоих посланий успешно отстаивали Блик, Майер, Вольдемар Шмидт, Браун, Вайсе, Олфорд, Фаррар. Епископ Лайтфут в своем толковании Послания к колоссянам обещает рассмотреть вопрос о его подлинности в толковании Послания к ефесянам, которое, однако, до сих пор не издано. Д–р Сэмюэл Дэвидсон в пересмотренном издании своего «Введения в изучение Нового Завета» (Davidson, Introduction to the Study of the New Test., 1882, vol. II, pp. 176 sqq., 205 sqq.) воспроизводит возражения тюбингенских критиков и добавляет несколько новых, которые не делают большой чести его рассудительности, - например, он утверждает, что Павел не мог писать ефесянам, чтобы те не крали (Еф. 4:28) и не упивались вином (Еф. 5:18), поскольку «христиане Малой Азии были склонны не к злоупотреблению спиртным, а, скорее, к аскетическому воздержанию от вина, и совет, данный Тимофею, вероятно, был бы более уместен: "Употребляй немного вина"» (с. 213). Но как же тогда быть с Посланием к коринфянам, которые терпели среди себя виновного в кровосмешении и бесчестили вечери любви своей невоздержанностью? Как быть с Посланием к римлянам, которое содержит аналогичное предостережение против злоупотребления вином (Рим. 13:13)? И что могло побудить псевдо–Павла возвести напраслину на церковь в Ефесе, если она была исключительно чиста?