В 1933 году Зиновий Колобанов был призван в ряды РККА. В «зимнюю войну», прорывая позиции белофиннов, он три раза горел в танке. 12 марта 1940 года между СССР и Финляндией был подписан мирный договор, после чего бойцы обеих сторон принялись брататься, за что командир роты Колобанов был разжалован в запас, лишен звания и наград. В начале Великой Отечественной войны Зиновий Григорьевич был восстановлен в рядах РККА.

В ночь на 8 августа 1941 года немецкая группа армий «Север» начала стремительное наступление на Ленинград. 18 августа командир 3-й танковой роты 1-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии старший лейтенант Зиновий Колобанов был вызван к командиру дивизии генералу В.И. Баранову. Штаб дивизии тогда находился в Красногвардейске (сейчас Гатчина). Показав на карте три дороги, ведущие в Красногвардейск со стороны Луги, Волосово и Кингисеппа, комдив приказал: «Перекрыть их и стоять насмерть!»

Приступить к выполнению

В тот же день рота Колобанова – пять новеньких танков КВ-1, построенных на Кировском заводе, – выдвинулась навстречу врагу. Экипаж КВ-1 состоял из пяти человек, танк имел на вооружении 76-миллиметровую пушку и три пулемета калибра 7,62 мм. Толщина башенной и лобовой брони корпуса составляла 75 мм. 37-миллиметровое немецкое орудие даже не оставляло следов на его броне. В каждую машину было загружено по два боекомплекта бронебойных снарядов и минимум осколочно-фугасных.
С командирами машин провели рекогносцировку, и было приказано создать по два укрытия: основное и запасное. Два танка – лейтенанта Сергеева и младшего лейтенанта Евдокименко – Колобанов направил на Лужское шоссе, два – под командованием лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря – на дорогу, ведущую в Волосово. Сам Зиновий Колобанов отправился на дорогу, соединяющую Таллинское шоссе и путь на Мариенбург.

На боевой позиции

Колонна немецких танков Pz.Kpfw III

Экипаж танка с бортовым номером 864 состоял из командира старшего лейтенанта Колобанова, командира орудия старшего сержанта Андрея Усова, старшего механика-водителя старшины Николая Никифорова, младшего механика-водителя красноармейца Николая Роденкова и стрелка-радиста старшего сержанта Павла Киселькова. Дислокацию своего танка Колобанов определил таким образом, чтобы в секторе обстрела находился самый большой, хорошо просматриваемый отрезок дороги. Он определил два ориентира: первым стали две березы на дороге в Мариенбург, вторым – перекресток с дорогой на Войсковицы. Вокруг позиции стояли стога сена и небольшое озеро, где плавали утки. По обе стороны дороги находились заболоченные луга. Надо было подготовить две позиции: основную и запасную. На основной танк надо было закопать в землю по башню.
Экипаж трудился весь день. Грунт был твердый, и вырыть капонир (сооружение для ведения флангового огня по двум противоположным направлениям) под такую махину было непросто. К вечеру обе позиции были готовы. Все ужасно устали и проголодались, только вот место для провианта в танке было занято снарядами. Стрелок-радист Павел Кисельков вызвался сбегать на птицеферму за гусем. Принесенного гуся сварили в танковом ведре.
Вечером к Колобанову подошел лейтенант и отрапортовал о прибытии пехоты. Боевое охранение Колобанов приказал разместить ближе к лесу, в стороне от танка, чтобы они не попали под обстрел.

Судный день

Экипаж танка Колобанова №864

Утром 20 августа 1941 года экипаж был разбужен гулом немецких бомбардировщиков, идущих на Ленинград. Вызвав командира боевого охранения, Колобанов приказал ему не вступать в бой, пока не заговорит его орудие.
Немецкие танки на участке Колобанова появились только во второй половине дня. Это были Pz.Kpfw III с 37-миллиметровыми пушками из 1-й танковой дивизии генерал-майора Вальтера Крюгера. Было жарко, некоторые из немцев, выбравшись наружу, сидели на броне, кто-то играл на губной гармошке. Они были уверены в отсутствии засады, но все же перед колонной пустили три разведмотоцикла.
Тихо закрыв люки, экипаж КВ-1 замер. Колобанов дал приказ не стрелять по разведке и приготовиться к бою. Немецкие мотоциклы свернули на дорогу, ведущую в Мариенбург. Колобанов приказал старшему сержанту Киселькову доложить в штаб о появлении колонны немцев, а сам рассматривал в перископ фашистские танки: они шли на сокращенном расстоянии, подставляя левые борта под орудие КВ-1. В шлемофоне раздался недовольный голос комбата Шпиллера, который спрашивал, почему Колобанов пропускает немцев и не стреляет. Отвечать командиру было некогда. Ведь первый в колонне танк поравнялся с двумя березами, до которых было около 150 метров. Колобанов только успел доложить, что в колонне 22 танка.
«Ориентир первый, по головному, прямой выстрел под крест, бронебойным – огонь!» – скомандовал Колобанов. Первый танк был подбит точным попаданием и тут же загорелся. «Горит!» – закричал Усов. Вторым выстрелом был подбит второй немецкий танк. Сзади идущие машины тыкались носом в корму впереди идущих, колонна сжалась как пружина, на дороге образовалась пробка.
Чтобы запереть колонну, Колобанов приказал перевести огонь на замыкающие танки. До последней машины было около 800 метров, поэтому Усову не удалось с первого раза поразить цель: снаряд не долетел. Откорректировав прицел, старший сержант четырьмя выстрелами поразил два последних танка. Так как по обе стороны дороги были заболоченные луга, противник оказался в ловушке.

Танковая дуэль

С этого момента Колобанов стал обстреливать вражеские танки как в тире. Оставшиеся 18 машин начали вести
беспорядочную стрельбу по стогам сена, приняв их за замаскированные огневые точки, но потом все-таки обнаружили позицию танка Колобанова, и тут началась настоящая дуэль. На кавэшку обрушился шквал бронебойных снарядов. К счастью, на башне КВ помимо штатной брони были установлены дополнительные 25-миллиметровые экраны. Ребята задыхались от дыма пороха и глохли от ударов болванок по башне.
Коля Роденков в бешеном темпе загонял снаряды в казенник орудия. Андрей Усов, не отрываясь от прицела, вел непрерывный огонь по фашистам. Немцы, поняв, что они в западне, начали маневрировать, но это только усложнило их положение. КВ-1 неустанно продолжал обстреливать колонну. Танки загорались как спички. Вражеские снаряды не причиняли существенного вреда нашей машине – сказывалось превосходство КВ-1 в броне.
Немецкие пехотные подразделения, двигавшиеся за колонной, выкатили на дорогу четыре противотанковых орудия (ПТО) PaK-38. И тут пригодились осколочно-фугасные снаряды.
«Прямой под щит, осколочным – огонь!» – приказал Колобанов. Андрею Усову удалось уничтожить первый расчет немецкого ПТО, но они успели сделать несколько выстрелов, одним повредив панорамный перископ Колобанова. Под прикрытием вступившего в сражение боевого охранения Николай Кисельков вылез на броню и установил запасной перископ. После второго выстрела вражеской пушки заклинило башню, танк потерял возможность маневрировать орудием и превратился в самоходку. Колобанов приказал покинуть основную позицию. КВ-1 задним ходом выбрался из капонира и отошел на запасную позицию. Теперь вся надежда была на механика-водителя Никифорова, который, выполняя распоряжения Усова, наводил орудие, маневрируя корпусом.
Все 22 танка горели, внутри них рвались боезапасы, три оставшихся немецких ПТО взлетели на воздух одно за другим. Колонна была разбита. Больше часа длилась танковая дуэль, и за это время старший сержант Усов выпустил по врагу 98 снарядов. Осматривая броню своего танка, экипаж КВ-1 насчитал 156 следов попаданий.
На связь с Колобановым вышел комбат Шпиллер: «Колобанов, как у тебя там? Горят?» – «Горят, товарищ комбат. Все 22 горят!»

Подвиг героя

В.И. Баранов, командир 1-й танковой дивизии, в число которой входила рота Колобанова, подписал приказ о представлении Зиновия и экипажа его танка к званию Героя Советского Союза. Из ставки пришел ответ: «Ты что? Он только что из тюрьмы вышел. Дискредитировал нашу армию на финском фронте». В штабе Ленинградского фронта награды были снижены. Колобанов получил орден Красного Знамени. Командир орудия старший сержант А.М. Усов был награжден орденом Ленина, старшина Н.И. Никифоров – орденом Красного Знамени, старший сержант П.И. Кисельков – медалью «За отвагу».
Подвиг простого русского парня из Владимирской губернии на века остался в российской истории. Через год после этого боя Зиновий Колобанов был тяжело ранен, во время войны потерял связь с семьей. Только после войны благодаря радиопередаче, в которой огласили данные о без вести пропавших, он нашел свих жену и сына, о рождении которого не знал.

«Тигр» против ИС, немецкая танковая школа против советской, эти танки были лицом и гордостью своих держав, их боялись и поэтому уважали. О них складывали легенды. О них исписано множество страниц в электронных и печатных ресурсах разных периодов. Однако, объективное сравнение этой техники - явление достаточно редкое.

Этому препятствовало множество факторов, начиная от некомпетентности и заканчивая фанатизмом. Здесь мы постараемся наиболее объективно дать оценку этим машинам, их сравнению (по возможности, разумеется), боевому применению и уделим внимание наиболее частым и грубым ошибкам так называемых «специалистов».

Будучи последовательными в исторических событиях, начнем с PzVI «Tiger».

Танк «Тигр» создавался в стремлении немецкого командования вернуть утраченное преимущество в танковой силе, отобранное советскими Т-34 и КВ-1. Также танк планировалось использовать для продавливания обороны врага.

Здесь необходимо отметить разницу немецкого и советского командования в видении роли танковых войск в сражении и, соответственно, тактике их применения и требованиям к их возможностям. Советское командование рассматривало танки как элемент поддержки пехоты и средство достижения превосходства над противником на конкретном участке. Такое представление о роли танков царило и во всем мире. Как итог, максимально численным танковым соединение была танковая бригада, задачи которой носили локальный характер. Немецкое командование в лице родоначальника танковый войск Германии, Хайнца Гудериана, ввиду сравнительно небольшого количества танков, а также небольшого количества в них танков новой конструкции, сделало ставку на «танковый кулак». Таким образом, под молниеносными ударами сконцентрированных в одном месте целых танковых армий за месяц пала Франция.

Таким образом, место танков «Тигр» было в центре выдвинутого вперед клина. Задача - уничтожение наиболее опасного противника и прорыв обороны благодаря прекрасному бронированию и вооружению. Обеспечение безопасности сравнительно уязвимых бортов танка должно было производиться более легкими машинами типа Pz III и PzIV. С отступлением, «Тигры» использовались в группах до 10-ти танков и перебрасывались для точечной ликвидации угроз по всему фронту.

Расположение трансмиссии.

благодаря переднему расположению трансмиссии, танк имел просторное боевое отделение, что положительно отражалось на увеличении боекомплекта и скорости перезарядки орудия, а также предоставляло больше комфорта механику-водителю. Но, с появлением более мощных советских орудий, появился риск повреждения трансмиссии выстрелом в лоб. Впрочем, не зафиксировано ни одного случая с её возгоранием. Также новейшее оборудование позволяло без усилий и навыков управлять 60-ти тонной машиной, как обыкновенным автомобилем.

Шахматная подвеска.

Шахматное расположение подвески за счет большей площади соприкосновения с грунтом позволяло выдерживать большой вес, а также обеспечивало феноменальную плавность хода, позволявшую успешно стрелять на ходу - этим могли похвастаться лишь немецкие танки; однако, приходилось расплачиваться ненадежностью и быстрым износом элементов конструкции, что было крайне губительно в бою.

Электрический привод поворота башни.

Электрическое управление поворотом башни позволяло работать наводчику с ювелирной точностью, но ввиду сложности и веса конструкции поворот был небыстрым.

Оптические приборы.

Качественная оптика позволяла «Тигру» с большой вероятностью попадать в стоячую цель с 3200 метров, а в движущуюся - с 1200 метров.

Орудие.

Мощность орудия, созданного на базе зенитной 88-ми миллиметровой пушки, при высокой скорострельности (6-8 выстр/мин) позволяла танку уверенно поражать наиболее бронированные вражеские цели того периода с 2 500 метров, пробивая с 1 000 метров броню толщиной 132мм под углом 90 градусов. На ходу и по движущимся целям танк имел хороший шанс попасть с 1200 метров.

Конструкция.

Конструкция не предполагала рациональных углов наклона. Это было обусловлено как особенностями компоновки танка, так и отсутствием необходимости - 100-мм лобовая броня на тот момент прекрасно держала удар любого противотанкового орудия менее чем с 200 метров. Однако, с использованием наклонной схемы, удалось бы существенно уменьшить вес танка. Проблема недостаточной мощности двигателя для такого веса (700 л.с.), перегруженности ходовой части «Тигра» и, как следствие, его сравнительно низкая маневренность и высокий износ деталей - известная проблема.

Рассмотрим танк ИС.

Советский тяжелый танк ИС представлял собой глубочайшую модернизацию танка КВ-1 в соответствие и изменившимися условиями и, соответственно, требованиями к возможностям танков и их приоритету. Поэтому, в отличие от КВ, ИС, созданный в годы наступления, имел лучшую маневренность, а его 122-мм орудие в зависимости от типа снаряда было призвано бороться как с долговременными укрепленными точками (ДОТами) так и с вражескими танками типа «Тигр» и «Пантера». К слову, 122-мм орудие справлялось с уничтожением ДОТов намного лучше, чем 88-мм немецкое орудие. Снова-таки благодаря тому, что имело прямое предназначение, в отличие от немецкой зенитки.

Конструкция танка представляла собой классическую советскую компоновку с задним расположением трансмиссии и моторного отделения. Соответственно, башня танка была сдвинута вперед, что позволяло иметь лучший угол вертикальной наводки орудия, чем у немецких танков. Также в сравнении с танками начала войны, ИС отличался и сравнительно более качественными оптическими приборами. Что касается орудия, башни и корпуса танка, то целесообразно будет провести разделение на ранние (ИС-85), средние (ИС-122) и поздние (ИС-2) танки. ИС-85 имел корпус со ступенчатым строением лба, подобно КВ-1, а также меньшую башню и 85-мм орудие, устанавливаемое на Т-34-85. Позже, основываясь на докладах о боевом применении танков ИС и результатах, бронезащита танка и его огневая мощь были признаны недостаточными. Была разработана новая, башня более крупных размеров под 122-мм орудие Д-25 (ИС-122), созданное на базе тяжелого артиллерийского орудия А-19. Однако, проблему улучшения лобового бронирования танка решили позже, когда был создан танк со спрямленной лобовой броней наподобие Т-34.

Появившись в момент наступления советский войск, танк ИС использовался в танковых соединениях, играя роль тяжелого танка прорыва. Создавались гвардейские соединения танков ИС, однако, использовались группами эти танки крайне редко. В основном танковое соединение, кроме общей массы танков Т-34, Т-34-85 и самоходных артиллерийских установок, имело всего 2-3 танка ИС для решения наиболее сложных задач.

В это трудно поверить, но 6-я танковая дивизия вермахта 48 часов воевала с одним-единственным советским танком КВ-1 («Клим Ворошилов»).

Этот эпизод подробно описан в мемуарах полковника Эрхарда Рауса, чья группа пыталась уничтожить советский танк. Пятидесятитонный КВ-1 расстрелял и раздавил своими гусеницами колонну из 12 грузовиков со снабжением, которая шла к немцам из захваченного города Райсеняй. Потом прицельными выстрелами уничтожил артиллерийскую батарею. Немцы, разумеется, вели ответный огонь, но безрезультатно. Снаряды противотанковых пушек не оставляли на его броне даже вмятин – пораженные этим немцы позже дали танкам КВ-1 прозвище «Призрак». Да что пушки – броню КВ-1 не могли пробить даже 150-миллиметровые гаубицы. Правда, солдатам Рауса удалось обездвижить танк, взорвав снаряд у него под гусеницей.

Но «Клим Ворошилов» и не собирался никуда уезжать. Он занял стратегическую позицию на единственной дороге, ведущей в Райсеняй, и двое суток задерживал продвижение дивизии (обойти его немцы не могли, потому что дорога проходила через болота, где вязли армейские грузовики и легкие танки).

Наконец, к исходу второго дня сражения Раусу удалось расстрелять танк из зениток. Но, когда его солдаты опасливо приблизились к стальному чудовищу, башня танка внезапно повернулась в их сторону – видимо, экипаж все еще был жив. Лишь брошенная в люк танка граната поставила точку в этом невероятном сражении...

Вот что пишет об этом сам Эрхард Раус:
"В нашем секторе не происходило ничего важного. Войска улучшали свои позиции, вели разведку в направлении Силувы и на восточном берегу Дубиссы в обоих направлениях, но в основном пытались выяснить, что же происходит на южном берегу. Мы встречали только небольшие подразделения и отдельных солдат. За это время мы установили контакте патрулями боевой группы «фон Зекендорф» и 1-й танковой дивизии у Лидавеная. При очистке лесистого района к западу от плацдарма наша пехота столкнулась с более крупными силами русских, которые в двух местах все еще удерживались на западном берегу реки Дубисса.

В нарушение принятых правил, несколько пленных, захваченных в последних боях, в том числе один лейтенант Красной Армии, были отправлены в тыл на грузовике под охраной всего лишь одного унтер-офицера. На полпути назад к Расейнаю шофер внезапно увидел на дороге вражеский танк и остановился. В этот момент русские пленные (а их было около 20 человек) неожиданно набросились на шофера и конвоира. Унтер-офицер сидел рядом с шофером лицом к пленным, когда они попытались вырвать у них обоих оружие. Русский лейтенант уже схватил автомат унтер-офицера, но тот сумел освободить одну руку и изо всех сил ударил русского, отбросив его назад. Лейтенант рухнул и увлек с собой еще несколько человек. Прежде чем пленные успели снова броситься на унтер-офицера, тот освободил левую руку, хотя его держали трое. Теперь он был совершенно свободен. Молниеносно он сорвал автомат с плеча и дал очередь по взбунтовавшейся толпе. Эффект оказался ужасным. Лишь несколько пленных, не считая раненного офицера, сумели выпрыгнуть из машины, чтобы спрятаться в лесу. Автомобиль, в котором живых пленных не осталось, быстро развернулся и помчался обратно к плацдарму, хотя танк обстрелял его.

Эта маленькая драма стала первым признаком того, что единственная дорога, ведущая к нашему плацдарму, заблокирована сверхтяжелым танком КВ-1. Русский танк вдобавок сумел уничтожить телефонные провода, связывающие нас со штабом дивизии. Хотя намерения противника оставались неясными, мы начали опасаться атаки с тыла. Я немедленно приказал 3-й батарее лейтенанта Венгенрота из 41-го батальона истребителей танков занять позицию в тылу возле плоской вершины холма поблизости от командного пункта 6-й моторизованной бригады, который также служил командным пунктом всей боевой группы. Чтобы укрепить нашу противотанковую оборону, мне пришлось развернуть на 180 градусов находившуюся рядом батарею 150-мм гаубиц. 3-я рота лейтенанта Гебхардта из 57-го саперного танкового батальона получила приказ заминировать дорогу и ее окрестности. Приданные нам танки (половина 65-го танкового батальона майора Шенка) были расположены в лесу. Они получили приказ быть готовыми к контратаке, как только это потребуется.

Время шло, но вражеский танк, заблокировавший дорогу, не двигался, хотя время от времени стрелял в сторону Расейная. В полдень 24 июня вернулись разведчики, которых я отправил уточнить обстановку. Они сообщили, что кроме этого танка не обнаружили ни войск, ни техники, которые могли бы атаковать нас. Офицер, командовавший этим подразделением, сделал логичный вывод, что это одиночный танк из отряда, атаковавшего боевую группу «фон Зекендорф».

Хотя опасность атаки развеялась, следовало принять меры, чтобы поскорее уничтожить эту опасную помеху или, по крайней мере, отогнать русский танк подальше. Своим огнем он уже поджег 12 грузовиков со снабжением, которые шли к нам из Расейная. Мы не могли эвакуировать раненых в боях за плацдарм, и в результате несколько человек скончались, не получив медицинской помощи, в том числе молодой лейтенант, раненный выстрелом в упор. Если бы мы сумели вывезти их, они были бы спасены. Все попытки обойти этот танк оказались безуспешными. Машины либо вязли в грязи, либо сталкивались с разрозненными русскими подразделениями, все еще блуждающими по лесу.
Поэтому я приказал батарее лейтенанта Венгенрота. недавно получившей 50-мм противотанковые пушки, пробраться сквозь лес, подойти к танку на дистанцию эффективной стрельбы и уничтожить его. Командир батареи и его отважные солдаты с радостью приняли это опасное задание и взялись за работу с полной уверенностью, что она не затянется слишком долго. С командного пункта на вершине холма мы следили за ними пока они аккуратно пробирались среди деревьев от одной лощины к другой. Мы были не одни. Десятки солдат вылезли на крыши и забрались на деревья с напряженным вниманием ожидая, чем кончится затея. Мы видели, как первое орудие приблизилось на 1000 метров к танку, который торчал прямо посреди дороги. Судя по всему, русские не замечали угрозы. Второе орудие на какое-то время пропало из вида, а потом вынырнуло из оврага прямо перед танком и заняло хорошо замаскированную позицию. Прошло еще 30 минут, и последние два орудия тоже вышли на исходные позиции.

Мы следили за происходящим с вершины холма. Неожиданно кто-то предположил, что танк поврежден и брошен экипажем, так как он стоял на дороге совершенно неподвижно, представляя собой идеальную мишень. (Можно представить себе разочарование наших товарищей, которые, обливаясь потом, несколько часов тащили пушки на огневые позиции, если бы так оно и было.) Внезапно грохнул выстрел первой из наших противотанковых пушек, мигнула вспышка, и серебристая трасса уперлась прямо в танк. Расстояние не превышало 600 метров. Мелькнул клубок огня, раздался отрывистый треск. Прямое попадание! Затем последовали второе и третье попадания.

Офицеры и солдаты радостно закричали, словно зрители на веселом спектакле. «Попали! Браво! С танком покончено!» Танк никак не реагировал, пока наши пушки не добились 8 попаданий. Затем его башня развернулась, аккуратно нащупала цель и начала методично уничтожать наши орудия одиночными выстрелами 80-мм орудия. Две наших 50-мм пушки были разнесены на куски, остальные две были серьезно повреждены. Личный состав потерял несколько человек убитыми и ранеными. Лейтенант Венгенрот отвел уцелевших назад, чтобы избежать напрасных потерь. Только после наступления ночи он сумел вытащить пушки. Русский танк по-прежнему наглухо блокировал дорогу, поэтому мы оказались буквально парализованными. Глубоко потрясенный лейтенант Венгенрот вместе со своими солдатами вернулся на плацдарм. Недавно полученное оружие, которому он безоговорочно доверял, оказалось совершенно беспомощным против чудовищного танка. Чувство глубокого разочарования охватило всю нашу боевую группу.

Требовалось найти какой-то новый способ овладеть ситуацией.
Было ясно, что из всего нашего оружия только 88-мм зенитные орудия с их тяжелыми бронебойными снарядами могут справиться с уничтожением стального исполина. Во второй половине дня одно такое орудие было выведено из боя под Расейнаем и начало осторожно подползать к танку с юга. КВ-1 все еще был развернут на север, так как именно с этого направления была проведена предыдущая атака. Длинноствольная зенитка приблизилась на расстояние 2000 ярдов, с которого уже можно было добиться удовлетворительных результатов. К несчастью грузовики, которые ранее уничтожил чудовищный танк, все еще догорали по обочинам дороги, и их дым мешал артиллеристам прицелиться. Но, с другой стороны, этот же дым превратился в завесу, под прикрытием которой орудие можно было подтащить еще ближе к цели. Привязав к орудию для лучшей маскировки множество веток, артиллеристы медленно покатили его вперед, стараясь не потревожить танк.

Наконец расчет выбрался на опушку леса, откуда видимость была отличной. Расстояние до танка теперь не превышало 500 метров. Мы подумали, что первый же выстрел даст прямое попадание и наверняка уничтожит мешающий нам танк. Расчет начал готовить орудие к стрельбе.
Хотя танк не двигался со времени боя с противотанковой батареей, оказалось, что его экипаж и командир имеют железные нервы. Они хладнокровно следили за приближением зенитки, не мешая ей, так как пока орудие двигалось, оно не представляло никакой угрозы для танка. К тому же чем ближе окажется зенитка, тем легче будет уничтожить ее. Наступил критический момент в дуэли нервов, когда расчет принялся готовить зенитку к выстрелу. Для экипажа танка настало время действовать. Пока артиллеристы, страшно нервничая, наводили и заряжали орудие, танк развернул башню и выстрелил первым! Каждый снаряд попадал в цель. Тяжело поврежденная зенитка свалилась в канаву, несколько человек расчета погибли, а остальные были вынуждены бежать. Пулеметный огонь танка помешал вывезти орудие и подобрать погибших.

Провал этой попытки, на которую возлагались огромные надежды, стал для нас очень неприятной новостью. Оптимизм солдат погиб вместе с 88-мм орудием. Наши солдаты провели не самый лучший день, жуя консервы, так как подвезти горячую пищу было невозможно.
Однако самые большие опасения улетучились, хотя бы на время. Атака русских на Расейнай была отбита боевой группой «фон Зекендорф», которая сумела удержать высоту 106. Теперь можно было уже не опасаться, что советская 2-я танковая дивизия прорвется к нам в тыл и отрежет нас. Оставалась лишь болезненная заноза в виде танка, который блокировал наш единственный путь снабжения. Мы решили, что если с ним не удалось справиться днем, то уж ночью мы сделаем это. Штаб бригады несколько часов обсуждал различные варианты уничтожения танка, и начались приготовления сразу к нескольким из них.

Наши саперы предложили ночью 24/25 июня просто подорвать танк. Следует сказать, что саперы не без злорадного удовлетворения следили за безуспешными попытками артиллеристов уничтожить противника. Теперь наступил их черед попытать удачу. Когда лейтенант Гебхардт вызвал 12 добровольцев, все 12 человек дружно подняли руки. Чтобы не обидеть остальных, был выбран каждый десятый. Эти 12 счастливчиков с нетерпением ожидали приближения ночи. Лейтенант Гебхардт, который намеревался лично командовать операцией, детально ознакомил всех саперов с общим планом операции и персональной задачей каждого из них в отдельности. После наступления темноты лейтенант во главе маленькой колонны двинулся в путь. Дорога проходила восточное высоты 123, через небольшой песчаный участок к полоске деревьев, среди которых был обнаружен танк, а потом через редкий лес к старому району сосредоточения.

Бледного света звезд, мерцающих в небе, было вполне достаточно, чтобы обрисовать контуры ближайших деревьев, дорогу и танк. Стараясь не производить никакого шума, чтобы не выдать себя, разувшиеся солдаты выбрались на обочину и стали с близкого расстояния рассматривать танк, чтобы наметить наиболее удобный путь. Русский гигант стоял на том же самом месте, его башня замерла. Повсюду царили тишина и покой, лишь изредка в воздухе мелькала вспышка, за которой следовал глухой раскат. Иногда с шипением пролетал вражеский снаряд и рвался возле перекрестка дорог к северу от Расейная. Это были последние отзвуки тяжелого боя, шедшего на юге целый день. К полу¬ночи артиллерийская стрельба с обеих сторон окончательно прекратилась.

Внезапно в лесу на другой стороне дороги послышались треск и шаги. Похожие на призраки фигуры бросились к танку, что-то выкрикивая на бегу. Неужели это экипаж? Затем раздались удары по башне, с лязгом откинулся люк и кто-то выбрался наружу. Судя по приглушенному звяканью, это принесли еду. Разведчики немедленно доложили об этом лейтенанту Гебхардту, которому начали досаждать вопросами: «Может, броситься на них и захватить в плен? Это, похоже, гражданские». Соблазн был велик, так как сделать это казалось очень просто. Однако экипаж танка оставался в башне и бодрствовал. Такая атака встревожила бы танкистов и могла поставить под угрозу успех всей операции. Лейтенант Гебхардт неохотно отверг предложение. В результате саперам пришлось прождать еще час, пока гражданские (или это были партизаны?) уйдут.

За это время была проведена тщательная разведка местности. В 01.00 саперы начали действовать, так как экипаж танка уснул в башне, не подозревая об опасности. После того как на гусенице и толстой бортовой броне были установлены подрывные заряды, саперы подожгли бикфордов шнур и отбежали. Через несколько секунд гулкий взрыв разорвал ночную тишину. Задача была выполнена, и саперы решили, что добились решительного успеха. Однако не успело эхо взрыва умолкнуть среди деревьев, ожил пулемет танка, и вокруг засвистели пули. Сам танк не двигался. Вероятно, его гусеница была перебита, но выяснить это не удалось, так как пулемет бешено обстреливал все вокруг. Лейтенант Гебхардт и его патруль вернулись на плацдарм заметно приунывшие. Теперь они уже не были уверены в успехе, к тому же оказалось, что один человек пропал без вести. Попытки найти его в темноте ни к чему не привели.

Незадолго до рассвета мы услышали второй, более слабый, взрыв где-то рядом с танком, причины которому найти не могли. Танковый пулемет снова ожил и в течение нескольких минут поливал свинцом все вокруг. Затем опять наступила тишина.
Вскоре после этого начало светать. Лучи утреннего солнца окрасили золотом леса и поля. Тысячи капелек росы бриллиантами засверкали на траве и цветах, запели ранние пташки. Солдаты начали потягиваться и сонно моргать, поднимаясь на ноги. Начинался новый день.
Солнце еще не успело подняться высоко, когда босоногий солдат, повесив связанные ботинки через плечо, прошествовал мимо командного пункта бригады. На его несчастье первым заметил его именно я, командир бригады, и грубо подозвал к себе. Когда перепуганный путник вытянулся передо мной, я доходчивым языком потребовал объяснений его утренней прогулки в столь странном виде. Он что, последователь папаши Кнейпа? Если да, то здесь не место демонстрировать свои увлечения. (Папаша Кнейп в XIX веке создал общество под девизом «Назад к природе» и пропо¬ведовал физическое здоровье, холодные ванны, сон на открытом воздухе и тому подобное.)

Сильно испугавшись, одинокий странник начал путаться и невнятно блеять. Каждое слово из этого молчаливого нарушителя приходилось вытаскивать буквально клещами. Однако с каждым его ответом мое лицо светлело. Наконец я с улыбкой похлопал его по плечу и с благодарностью пожал руку. Стороннему наблюдателю, не слышавшему, что говорится, такое развитие событий могло показаться крайне странным. Что мог сообщить босоногий парень, чтобы отношение к нему изменилось столь стремительно? Я не мог удовлетворить это любопытство, пока не был отдан приказ по бригаде на текущий день с отчетом молодого сапера.

«Я прислушивался к часовым и лежал в канаве рядом с русским танком. Когда все было готово, я вместе с командиром роты подвесил подрывной заряд, который был вдвое тяжелее, чем требовали наставления, к гусенице танка, и поджег фитиль. Так как канава была достаточно глубокой, чтобы обеспечить укрытие от осколков, я ожидал результатов взрыва. Однако после взрыва танк продолжал осыпать опушку леса и кювет пулями. Прошло более часа, прежде чем противник успокоился. Тогда я подобрался к танку и осмотрел гусеницу в том месте, где был установлен заряд. Было уничтожено не более половины ее ширины. Других повреждений я не заметил.
Когда я вернулся к точке сбора диверсионной группы, она уже ушла. Разыскивая свои ботинки, которые я оставил там, я обнаружил еще один забытый подрывной заряд. Я забрал его и вернулся к танку, взобрался на корпус и подвесил заряд к дулу пушки в надежде повредить его. Заряд был слишком мал, чтобы причинить серьезные повреждения самой машине. Я заполз под танк и подорвал его.
После взрыва танк немедленно обстрелял опушку леса и кювет из пулемета. Стрельба не прекращалась до рассвета, лишь тогда я сумел выползти из-под танка. Я с грустью обнаружил, что мой заряд все-таки был слишком мал. Добравшись до точки сбора, я попытался надеть ботинки, но выяснил, что они слишком малы и вообще это не моя пара. Один из моих товарищей по ошибке надел мои. В результате мне пришлось возвращаться босиком, и я опоздал».

Это была подлинная история смелого человека. Однако, несмотря на его усилия, танк продолжал блокировать дорогу, обстреливая любой движущийся предмет, который замечал. Четвертым решением, которое родилось утром 25 июня, был вызов пикировщиков Ju-87 для уничтожения танка. Однако нам было отказано, поскольку самолеты требовались буквально повсюду. Но даже если бы они нашлись, вряд ли пикировщики сумели бы уничтожить танк прямым попаданием. Мы были уверены, что осколки близких разрывов не испугают экипаж стального гиганта.
Но теперь этот проклятый танк требовалось уничтожить любой ценой. Боевая мощь гарнизона нашего плацдарма будет серьезно подорвана, если не удастся разблокировать дорогу. Дивизия не сумеет выполнить поставленную перед ней задачу. Поэтому я решил использовать последнее оставшееся у нас средство, хотя этот план мог привести к большим потерям в людях, танках и технике, но при этом не обещал гарантированного успеха. Однако мои намерения должны были ввести противника в заблуждение и помочь свести наши потери к минимуму. Мы намеревались отвлечь внимание КВ-1 ложной атакой танков майора Шенка и подвезти поближе 88-мм орудия, чтобы уничтожить ужасного монстра. Местность вокруг русского танка способствовала этому. Там имелась возможность скрытно подкрасться к танку и устроить наблюдательные посты в лесистом районе восточное дороги. Так как лес был довольно редким, наши верткие PzKw-35t могли свободно двигаться во всех направлениях.

Вскоре прибыл 65-й танковый батальон и начал обстреливать русский танк с трех сторон. Экипаж КВ-1 начал заметно нервничать. Башня вертелась из стороны в сторону, пытаясь поймать на прицел нахальные германские танки. Русские стреляли по целям, мелькающим среди деревьев, но все время опаздывали. Германский танк появлялся, но буквально в то же мгновение исчезал. Экипаж танка КВ-1 был уверен в прочности своей брони, которая напоминала слоновью шкуру и отражала все снаряды, однако русские хотели уничтожить досаждающих им противников, в то же время продолжая блокировать дорогу.

К счастью для нас, русских охватил азарт, и они перестали следить за своим тылом, откуда к ним приближалось несчастье. Зенитное орудие заняло позицию рядом с тем местом, где накануне уже было уничтожено одно такое же. Его грозный ствол нацелился на танк, и прогремел первый выстрел. Раненный КВ-1 попытался развернуть башню назад, по зенитчики за это время успели сделать еще 2 выстрела. Башня перестала вращаться, однако танк не загорелся, хотя мы этого ожидали. Хотя противник больше не реагировал на наш огонь, после двух дней неудач мы не могли поверить в успех. Были сделаны еще 4 выстрела бронебойными снарядами из 88-мм зенитного орудия, которые вспороли шкуру чудовища. Его орудие беспомощно задралось вверх, но танк продолжал стоить на дороге, которая больше не была блокирована.

Свидетели этой смертельной дуэли захотели подойти поближе, чтобы проверить результаты своей стрельбы. К своему величайшему изумлению, они обнаружили, что только 2 снаряда пробили броню, тогда как 5 остальных 88-мм снарядов лишь сделали глубокие выбоины на ней. Мы также нашли 8 синих кругов, отмечающих места попадания 50-мм снарядов. Результатом вылазки саперов были серьезное повреждение гусеницы и неглубокая выщербина на стволе орудия. Зато мы не нашли никаких следов попаданий снарядов 37-мм пушек и танков PzKW-35t. Движимые любопытством, наши «давиды» вскарабкались на поверженного «голиафа» в напрасной попытке открыть башенный люк. Несмотря на все усилия, его крышка не поддавалась.

Внезапно ствол орудия начал двигаться, и наши солдаты в ужасе бросились прочь. Только один из саперов сохранил самообладание и быстро сунул ручную гранату в пробоину, сделанную снарядом в нижней части башни. Прогремел глухой взрыв, и крышка люка отлетела в сторону. Внутри танка лежали тела отважного экипажа, которые до этого получили лишь ранения. Глубоко потрясенные этим героизмом, мы похоронили их со всеми воинскими почестями. Они сражались до последнего дыхания, но это была лишь одна маленькая драма великой войны.
После того как единственный тяжелый танк в течение 2 дней блокировал дорогу, она начала-таки действовать. Наши грузовики доставили на плацдарм снабжение, необходимое для последующего наступления".

PzKw-35-t

6-я танковая дивизия вермахта входила в состав 41-го танкового корпуса. Вместе с 56-м танковым корпусом он составлял 4-ю танковую группу - главную ударную силу группы армий «Север», в задачу которой входили захват Прибалтики, взятие Ленинграда и соединение с финнами. 6-й дивизией командовал генерал-майор Франц Ландграф. Она была вооружена в основном танками чехословацкого производства PzKw-35t - легкими, с тонкой броней, но обладавшими высокой маневренностью и проходимостью. Было некоторое количество более мощных PzKw-III и PzKw-IV. Перед началом наступления дивизия была разделена на две тактические группы. Более мощной командовал полковник Эрхард Раус, более слабой - подполковник Эрих фон Зекендорф.

В первые два дня войны наступление дивизии шло успешно. К вечеру 23 июня дивизия захватила литовский город Расейняй и форсировала реку Дубисса. Поставленные перед дивизией задачи были выполнены, но немцев, уже имевших опыт кампаний на западе, неприятно поразило упорное сопротивление советских войск. Одно из подразделений группы Рауса попало под огонь снайперов, занимавших позиции на фруктовых деревьях, росших на лугу. Снайперы убили нескольких немецких офицеров, задержали наступление немецких подразделений почти на час, не дав им возможности быстро окружить советские части. Снайперы были заведомо обречены, поскольку оказались внутри расположения немецких войск. Но они выполняли задачу до конца. На западе ничего подобного немцы не встречали.

Каким образом единственный КВ-1 оказался утром 24 июня в тылу группы Рауса - непонятно. Не исключено, что он просто заблудился. Тем не менее, в итоге танк перекрыл единственную дорогу, ведущую из тыла к позициям группы.

Этот эпизод описан не штатными коммунистическими пропагандистами, а самим Эрхардом Раусом. Раус затем всю войну отвоевал на Восточном фронте, пройдя Москву, Сталинград и Курск, и закончил ее в должности командующего 3-й танковой армией и в звании генерал-полковника. Из 427 страниц его мемуаров, непосредственно описывающих боевые действия, 12 посвящены двухдневному бою с единственным русским танком у Расейняя. Рауса явно потряс этот танк. Поэтому причин для недоверия нет. Советская историография обошла данный эпизод вниманием. Более того, поскольку впервые в отечественной печати он был упомянут Суворовым-Резуном, некоторые «патриоты» стали «разоблачать» подвиг. В смысле - не подвиг это, а так себе.

КВ, экипаж которого составляет 4 человека, «обменял» себя на 12 грузовиков, 4 противотанковые пушки, 1 зенитное орудие, возможно, на несколько танков, а также на несколько десятков убитых и умерших от ран немцев. Это само по себе выдающийся результат, учитывая тот факт, что до 1945 года в подавляющем большинстве даже победных боев наши потери оказывались выше немецких. Но это только прямые потери немцев. Косвенные - потери группы Зекендорфа, которая, отражая советский удар, не могла получить помощь от группы Рауса.

Соответственно, по той же причине потери нашей 2-й танковой дивизии были меньше, чем в случае, если бы Раус поддержал Зекендорфа.

Однако, пожалуй, важнее прямых и косвенных потерь людей и техники стала потеря немцами времени. Вермахт 22 июня 1941 года на всем Восточном фронте имел всего 17 танковых дивизий, в том числе в 4-й танковой группе - 4 танковые дивизии. Одну из них и держал в одиночку КВ. Причем 25 июня 6-я дивизия не могла наступать исключительно по причине наличия в ее тылу единственного танка. Один день промедления одной дивизии - очень много в условиях, когда немецкие танковые группы наступали в высоком темпе, разрывая оборону РККА и устраивая ей множество «котлов». Вермахт ведь фактически выполнил задачу, поставленную «Барбароссой», почти полностью уничтожив ту Красную армию, которая противостояла ему летом 41-го. Но из-за таких «казусов», как непредвиденный танк на дороге, сделал это гораздо медленнее и с гораздо большими потерями, чем планировалось. И нарвался в конце концов на непроходимую грязь русской осени, смертельные морозы русской зимы и сибирские дивизии под Москвой. После чего война перешла в безнадежную для немцев затяжную стадию.

И все же самое удивительное в этом бою - поведение четырех танкистов, имен которых мы не знаем и не узнаем никогда. Они создали немцам больше проблем, чем вся 2-я танковая дивизия, к которой, видимо, КВ и принадлежал. Если дивизия задержала немецкое наступление на один день, то единственный танк - на два. Недаром Раусу пришлось отнимать зенитки у Зекендорфа, хотя, казалось бы, должно было быть наоборот.

Практически невозможно предположить, что танкисты имели специальное задание перекрыть единственный путь снабжения группы Рауса. Разведка у нас в тот момент просто отсутствовала. Значит, танк оказался на дороге случайно. Командир танка сам понял, какую важнейшую позицию он занял. И сознательно стал ее удерживать. Вряд ли стояние танка на одном месте можно трактовать как отсутствие инициативы, слишком умело действовал экипаж. Наоборот, стояние и было инициативой.

Безвылазно просидеть в тесной железной коробке два дня, причем в июньскую жару, - само по себе пытка. Если эта коробка к тому же окружена противником, цель которого - уничтожить танк вместе с экипажем (вдобавок танк - не одна из целей врага, как в «нормальном» бою, а единственная цель), для экипажа это уже совершенно невероятное физическое и психологическое напряжение. Причем почти все это время танкисты провели не в бою, а в ожидании боя, что в моральном плане несравненно тяжелее.

Все пять боевых эпизодов - разгром колонны грузовиков, уничтожение противотанковой батареи, уничтожение зенитки, стрельба по саперам, последний бой с танками - суммарно вряд ли заняли даже час. Остальное время экипаж КВ гадал, с какой стороны и в какой форме их будут уничтожать в следующий раз. Особенно показателен бой с зениткой. Танкисты сознательно медлили, пока немцы не установили пушку и не начали готовиться к стрельбе, - чтобы самим выстрелить наверняка и кончить дело одним снарядом. Попробуйте хотя бы примерно представить себе такое ожидание.

Более того, если в первый день экипаж КВ еще мог надеяться на приход своих, то на второй, когда свои не пришли и даже шум боя у Расейняя затих, стало яснее ясного: железная коробка, в которой они жарятся второй день, достаточно скоро превратится в их общий гроб. Они приняли это как данность и продолжали воевать.

Факт остается фактом: один танк сдерживал продвижение боевой группы "Раус". И если кто то считает что подвигом является только сдерживание танковой группы, не меньше, то неужели противостояние группе "Раус" таковым не является??

Перед тем как ответить на этот вопрос, приведу вам состав боевой группы "Раус":
II танковый полк
I/4-й моторизованный полк
II/76-й артиллерийский полк
рота 57-го танкового саперного батальона
рота 41-го батальона истребителей танков
батарея II/411-го зенитного полка
6-й мотоциклетный батальон.

против 4 человек.

Когда в утренние часы 22 июня 1941 года немецкая армия начала осуществление плана "Барбаросса" - нападения на Советский Союз, советские войска были застигнуты врасплох. И хотя на вооружении РККА оказалось большое количество типов бронетехники , которые были совершенно неизвестны немцам, тем не менее, это техническое превосходство не смогло компенсировать катастрофические тактические ошибки армейского командования. Неожиданным фактом для Вермахта стало не только большое количество советских танков, с которыми пришлось столкнуться немецким войскам, но также и их высокие боевые качества, особенно танков последних конструкций.

Хотя и произведенные в ограниченных количествах, буквально в последние месяцы перед немецким нападением, новые типы советских танков - Т-34 и КВ, были очень серьезным противником. Даже перед самым началом операции "Барбаросса" их количество и боевые характеристики, а в некоторых случаях даже и само их существование не было обнаружено немецкими военными разведывательными службами .

Танк КВ-2 захвачен немцами

О том, что новые советские танки , в том числе и КВ-2, оказались сюрпризом для немецкого командования, свидетельствует, например, запись в дневнике генерал-полковника Франца Гальдера, который 24 июня 1941 года записал:

"На фронте Группы Армий "Север" появились новые русские тяжелые танки, которые вооружены, скорее всего, пушкой калибра 80 мм, или даже калибра 150 мм, что впрочем, маловероятно".

Но уже на следующий день, когда поступили новые уточненные донесения, Гальдер был вынужден согласиться с действительностью. Он записал:

"Поступает разрозненная информация о новых русских танках: масса 52 тонны, бронирование лоб 37 см (?), борта 8 см, вооружение пушка калибра 152 мм и три пулемета, экипаж 5 человек, скорость 30 км/ч, запас хода 100 км. Возможности для борьбы: 50-мм пушки пробивают броню под башней, 88-мм пушки, вероятно, также пробивают бортовую броню (точно не известно)".

Прекрасным примером такого полного неведения, является и беседа, произошедшая в начале августа 1941 года между Адольфом Гитлером и командующим Panzergruppe 2, генералом Гудерианом:

Гитлер: "Если бы я знал что данные о количестве российских танков, приведенные в вашей книге (Гудериан "Achtung Panzer", 1937 год ) были верны, то думаю, что я (возможно) никогда не начинал бы эту войну".

Гудериан в своей книге оценил количество советских танков в 10000 штук, что вызвало острую реакцию со стороны немецких цензоров. Тем не менее, оказалось, что оценки Гудериана были даже слишком занижены. 6-го августа 1941 года командование немецкой армии, официально объявило о том, что общее количество уничтоженных советских танков составляет 13145 штук. Эта цифра кажется соответствующей действительности, учитывая то, что между 1933 и 1941 годами в СССР было построено более чем 30000 единиц бронетехники всех типов (включая бронеавтомобили). Примерно 20000 единиц из этого количества были легкими, тогда как количество тяжелых танков составляло всего 1800 штук, включая и самые последние типы. Это количество, кажется относительно небольшим, по сравнению с объемами производства танков в СССР (например легких танков Т-26), но по сравнению с танковым парком других европейских армий оно довольно значительно.

Достаточно свежие российские источники приводят следующие данные о составе РККА на 1 июня 1941 года:

• личный состав - 5 224 066;
• полевая артиллерия - 48 647;
• минометы - 53 117;
• зенитные орудия - 8 680;
• танки и другая бронетехника - 25 932;
• грузовики - 193 218;
• тягачи и трактора - 42 931;
• лошади - 498 493.

Немецкое верховное командование быстро осознало опасность создавшейся ситуации. Борьба против новых танков Т-34 и KB требовала огромных усилий и вела к тяжелым потерям. Поэтому спустя всего месяц после начала боевых действий был выпущен, армейский информационный листок "D 343 Merkblatt fur die Bekampfung der russischen Panzerkampfwagen", для инструктажа немецких солдат о методах борьбы с советскими танками. Можно сказать, что это был символ шока от столкновения с Т-34 и КВ. Кстати, интересно, что столкнувшись с танками КВ-2, немцы поначалу считали, что танк КВ-2 образца 1939 года является более поздним вариантом машины , и соответственно присвоили ему индекс KW-IIB, т.е. улучшенный вариант по сравнению с образца 1940 года, который получил индекс KW-IIA.

Несмотря на тот факт, что большинство танков КВ-2 были потеряны не в бою, а из-за механических поломок, в результате которых их пришлось бросить из-за невозможности ремонта и восстановления, немецкое наступление было существенно замедлено. Иногда только один единственный КВ-2, занявший ключевую позицию на линии фронта и поддержанный пехотой - был способен остановить вражеское наступление. Мощная броня этого танка и слабость немецких противотанковых средств того времени позволяли задержать даже крупные части в течение многих часов или даже дней. Некоторые КВ-2 выдерживали до 20 прямых попаданий прежде, чем их удавалось уничтожить огнем 88 мм зенитных орудий выступающих в роли противотанковых или вызывая для атаки пикирующие бомбардировщики Ju-87 "Stuka".

Другим способом вести бой с "Russischer Koloss" была атака пехоты и ведение ближнего боя, что обычно было сопряжено с большими потерями. Тяжелая полевая артиллерия также могла сыграть определенную роль в решении "Проблемы КВ-2". Однако, только 10 cm Kanone 18, lFH 10,5cm и sFH 15cm имели в своем боекомплекте ограниченное количество противотанковых снарядов для ведения огня прямой наводкой. Другие полевые орудия должны были полагаться в основном на удачу в попытках добиться прямого попадания при обстреле КВ-2 по баллистическим траекториям.

Основные немецкие танки того периода, находившиеся на острие наступления, редко использовались для борьбы с КВ-2. Они были слишком плохо вооружены, чтобы эффективно бороться с советским тяжелым танком:

• PzKpfW III имел орудие 3,7 см KWK;
• PzKpfW III - 5 см KWK L/42;
• PzKpfW IV -7,5 см KWK L/24;
• PzKpfW 38 (t) - 3,7 см;
• PzKpfW 35 (t) - 3,7 см.

Несмотря на тот факт, что количество танков КВ-2 в первые месяцы боевых действий оставалось сравнительно небольшим и многие из них были потеряны без усилий со стороны противника, в техническом аспекте его влияние трудно переоценить. Следствием "Т-34, KW Shock" для Вермахта стало принятие на вооружение значительно лучше вооруженных и бронированных танков PzKpfW VI "Тигр" в 1942 году и PzKpfW V "Пантера" в 1943 году.

Тренировочные макеты КВ-2 для обучения солдат Вермахта

После того как уже в первые дни реализации плана "Барбаросса" вермахт столкнулся со средними и тяжелыми советскими танками, немецкое командование предприняло неотложные меры для эффективной подготовки своих войск к борьбе с эти новым неожиданным противником. В немецких пехотных и панцергренадерских подразделениях была быстро принята новая программа обучения, адекватная сложившейся ситуации. Используя с начала 1930-х годов для тренировки солдат большое количество различных макетов, немецкие подразделения и в данном случае строили свои собственные деревянные макеты советских танков в масштабе 1:1.

Часто они были чрезвычайно подробно и точно выполнены. Высокий уровень и хорошее качество макетных работ, позволяли создавать модели боевой машины соответствующие реальному танку не только по своим размерам, по также воспроизводить на ней различные углы наклона листов броневой защиты, для тренировок по применению магнитных противотанковых мин, поручни и ступеньки для влезания на танк, расположение люков и смотровых приборов, углов обстрела, не только основного вооружения, но также и пулеметов. Учебные макеты танков часто устанавливались на четырехколесные шасси так, чтобы можно было бы имитировать их передвижение с реальной скоростью танков. Хотя большинство этих учебных макетов было построено, чтобы имитировать средний советский танк Т-34 , воспроизводились и некоторые другие гораздо менее распространенные типы бронетехники. В настоящее время наличие только одного деревянного KB-2 может быть подтверждено документально.

Возможности немецких противотанковых орудий в борьбе против КВ-2

Вооружение и тактика немецкого Вермахта в 1939 году полностью соответствовали принятой германским командованием тактики чрезвычайно мобильных действий войск в ходе "Блицкрига". Особое внимание уделялось быстрым прорывам на значительные расстояниям, в обход вражеских узлов сопротивления. Несмотря на имеющуюся информацию о том, что противник, в частности вооруженные силы Франции, располагает тяжелыми танками типа Char В1 , немецкое командование считало, что их применение в бою будет компенсировано тактическими преимуществами, полученными благодаря тесному взаимодействию сухопутных войск с подразделениями Люфтваффе.

При этом особые надежды возлагались на пикирующие бомбардировщики Ju-87 "Stuka", которые должны были оказывать непосредственную поддержку продвигающимся войскам. В соответствии с этими положениями противотанковые подразделения Вермахта были вооружены в основном двумя типами противотанковых орудий: пушкой 3,7cm РАК 35/36 калибра 37мм и пушкой 5cm РАК 38 калибра 50 мм.

50 мм противотанковое орудие РАК 38 L/60 поступило на вооружение Вермахта в конце 1940 года для замены 37 мм противотанкового орудия

22 июня 1941 года, с началом операции "Барбаросса", для немецких солдат ситуация на линии фронта существенно изменилась. Во-первых количество советских танков, которые приняли участие в боевых действиях, оказалось существенно больше, чем это ожидалось, а во-вторых, новые танки типа Т-34 и KB были хорошо бронированы. Чтобы эффективно бороться против этих неожиданных врагов, расчетам противотанковых 37 мм и 50 мм орудий, из-за их слабой бронепробиваемости, приходилось подпускать советские танки на близкие дистанции - до 30 метров. Такая тактика была возможна, но чрезвычайно опасна и вела к большим потерям.

Схемы для ведения эффективного огня по КВ-2 из 88 мм танковой пушки L/56. Лист инструкции 1942 года для немецких танковых экипажей "Тигров" относящийся к 1942 году.

Еще более трудным противником был КВ-2, с его броней, толщина которой достигала 75 мм в передней части корпуса и 110 мм в передней части башни. 37 мм и 50 мм немецкие бронебойные снаряды отскакивали от нее без видимого эффекта даже при стрельбе с очень близких расстояний. Их применение было совершенно не эффективно, за исключением тех случаев, когда артиллеристам удавалось повредить гусеницы, или заклинить башню КВ-2. Советская концепция "мобильного огневого бункера" оказалась вполне эффективной, хотя и несколько в другом аспекте, чем это первоначально планировалось. Единственным немецким орудием, способным бороться с KB-2 на больших расстояниях оказалась 88 мм зенитная пушка , которую в этом случае применяли для стрельбы по наземным целям. Прекрасные характеристики этого оружия часто спасали ситуацию, в том случае, когда оно применялось в качестве экстренной меры в критических боевых ситуациях возникавших на линии фронта.

Начало разработки 88 мм зенитного орудия относится к 1928 году. К началу операции "Барбаросса" на вооружении находилась более совершенная модификация этого орудия - Model 36, которая заменила более старое - Model 18

Учитывая отрицательный боевой опыт применения 37 мм и 50 мм противотанковых орудий в первые недели операции "Барбаросса", Вермахт немедленно предпринял усилия по разработке нового более мощного вооружения, которые в итоге завершились созданием 7,5 cm РАК 40 (противотанковая пушка калибра 75 мм), 8,8 cm РАК 43/ 41 (противотанковая пушка калибра 88 мм) и 12,8 cm РАК К.44 (противотанковая пушка калибра 128 мм). Хотя эти орудия и были приняты на вооружение слишком поздно, чтобы бороться против КВ-2, но позже они вполне успешно боролись с целым рядом других советских танков, преемниками КВ.

Источник информации:

• "Военные машины" № 63, КВ-2.

Введение.

История Великой Отечественной войны по-прежнему является одной из самых важных страниц в истории нашего Отечества. Несмотря на огромное количество различных исследований, до сих пор в истории войны очень много «белых пятен». Причин этому немало. Например, многие документы по начальному периоду войны (особенно по лету 1941 года) не сохранились – они были либо уничтожены, либо закопаны в землю при попадании частей в окружение. Далеко не все документы, хранящиеся в архивах, обработаны и изучены, а многие из них до сих пор имеют гриф «секретно». Хотя работа по рассекречиванию активно ведётся на протяжении последних лет, еще большой массив материалов по истории войны остается недоступным широкому кругу исследователей. Также мало изучены документы противника, как трофейные, так и хранящиеся в зарубежных архивах. Кроме того, в зависимости от личной точки зрения автора, один и тот же факт может трактоваться по-разному. Существует проблема «клише», готовых штампов, которые некритично используются авторами и кочуют из работы в работу. В современных исследованиях есть достаточно чёткое деление на «высокий жанр» – обобщающие исследования, которые претендуют на полное освещение важнейших битв и операций войны, и на «будни войны» – освещение частных событий, истории отдельных частей или участников войны, что близко к направлению «история повседневной жизни». Если для первого жанра в первую очередь важны документы Верховного Командования, фронтов, армий, обобщающие данные статистики, то для второго больше используются мемуары, различный иллюстративный материал, письма, немногочисленные дневниковые записи. Особую роль играет работа поисковых отрядов. Их раскопки на местах боёв – это и нравственный долг современного поколения перед погибшими, и материал для новых исследований. Мне кажется, что только соединение всех видов исследования может дать действительно правдивую картину, как отдельных эпизодов, так и всего хода войны. Я убедился в этом, когда попытался исследовать историю заинтересовавшего меня «расейняйского КВ». Несколько лет назад в Интернете я нашёл упоминание о танке КВ, задержавшем в одиночку наступление немецкой дивизии на целые сутки. Это произошло в Литве, около города Расейняй. Об этом событии упомянул в своей книге «День М» скандально известный автор Виктор Суворов. Зная, что в своих публикациях по истории Великой Отечественной войне он вольно обращается с фактами и документами, интерпретируя их под свою точку зрения, я решил проверить – а был ли на самом деле такой эпизод. В результате сопоставления различных источников – советских и немецких документов, исторических исследований, фотографий того времени, воспоминаний очевидцев – и получилась работа, которую я хочу вам сейчас представить. Цель работы: изучить бой «расейняйского КВ» с помощью соединения различных методов исследования: поездки на место боя, беседы с местными жителями – очевидцами события, изучения документов, как отечественных, так и зарубежных, анализа воспоминаний немецких участников боя, а также изучение фотоматериалов того времени и их сопоставление с современной местностью. Задачи: 1) установить тип танка; 2) найти фотографию именно «расейняйского КВ»; 3) установить подробности боя; 4) выяснить, к какой части принадлежала данная машина.

Глава 1. Прелюдия: 2-я танковая дивизия.

Занявшись изучением «расейняйского КВ» я выяснил, что к началу Великой Отечественной войны на территории Литвы эти боевые машины имелись только в одной части – во 2-й танковой дивизии. Об этом писал литовский историк Арвидас Жардинкас в книге «1941. Забытые победы Красной Армии». Кстати, вопреки установившемуся у нас в последнее время штампу, литовские исследователи продолжают изучать действия советских войск на территории Литвы в начале войны и не преуменьшают героизма бойцов и командиров Красной Армии.

§ 1.История и состав 2-й танковой дивизии.

2-я танковая дивизия была сформирована на базе 7-й кавалерийской дивизии и 21-й тяжёлой танковой бригады в июне 1940 года. Первым её командиром был Семён Кривошеин, впоследствии – генерал-лейтенант танковых войск, Герой Советского Союза. 9 декабря 1940 года его сменил Егор Солянкин. В состав дивизии входили: 3-й танковый полк; 4-й танковый полк; 2-й мотострелковый полк; 2-й гаубичный полк; 2-й автотранспортный батальон; 2-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион; 2-й отдельный разведывательный батальон; 2-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон; 2-й отдельный батальон связи; 2-й понтонно-мостовой батальон; 2-й медицинско-санитарный батальон; 2-я отдельная рота регулирования. (1, стр. 14) Штаб дивизии и большая часть ее подразделений базировалась в городе Укмерге, а 3-й и 4-й танковые полки – в местечках Рукла и Гайжюнай (после войны на их месте размещалась 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия). Перед войной 2-я танковая дивизия входила в состав 3-го механизированного корпуса Прибалтийского особого военного округа (ПрибОВО).

§ 2. Командир дивизии.

Егор Николаевич Солянкин, генерал-майор танковых войск. Родился 21 апреля 1901 года в Москве. Его биография типично для командиров РККА предвоенного времени. Родители рано умерли, его забрали родственники в деревню в Гжатском уезде Смоленской губернии. Работал пастухом в деревне, затем – кузнецом в Москве. В 1920 г. поступил на службу в Красную армию. К тому времени он уже освоил профессию кузнеца, что в дальнейшем помогло ему в обращении с техникой. С 1932 г. – в танковых войсках. По воспоминаниям сослуживцев, он хорошо знал и любил танки, отлично водил все типы боевых машин, мог сам исправить поломки. Как командир строго спрашивал с подчиненных, требовал безукоризненной службы и отличного знания своего оружия, часто воспитывал личным примером. Вместе с тем, проявлял большую заботу о подчиненных, помогал в решении бытовых вопросов и проблем с питанием. В 1939 году Солянкин командовал 18-й танковой бригадой которая с другими частями Красной Армии входила в Эстонию, в Таллинн, по договору с правительством этой страны. Летом 1940 года в странах Прибалтики, в том числе и Эстонии, прошли выборы в парламенты. При этом к власти пришли просоветски настроенные политики. В столицах этих государств прошли многотысячные митинги под лозунгами о вхождении Латвии, Литвы и Эстонии в состав СССР. Но было и немало противников этого решения, особенно среди военных. Сложная ситуация была и в Таллинне. Части расположенной в городе эстонской пехотной дивизии выступали против вхождения в СССР, в городе раздались выстрелы. Солянкин получил приказ – разоружить эстонцев, но не применяя при этом силы. Недолго думая он сел в танк, пересек площадь и по ступеням въехал в застекленный вестибюль штаба эстонских войск. Выйдя из танка перед опешившими эстонскими офицерами, он представился и сказал: «Извините, хотел придти и не смог – стреляют у вас. Пришлось на танке». В результате, стрельба прекратилась, и разоружение эстонских частей прошло без потерь. 9 декабря 1940 г. Егора Солянкина назначили командиром 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса. Командованием он характеризовался как «решительный, энергичный и проводящий настойчиво до конца начатое дело командир». Генерал-майор Солянкин погиб при прорыве из окружения 25 июня 1941 года в лесу около Расейняйя. У него осталась дочь Раиса и сын Александр, которые живы до сих пор. Они рассказали много интересного о своём отце и о судьбе дивизии. Биография Е.Н. Солянкина была составлена на основе выписки из его личного дела, характеристики высшего командования и выписки о прохождении службы. Все эти документы хранятся в Центральном архиве Министерства обороны РФ в г. Подольске (3) . Также использовались воспоминания А.Г. и Р.Г Солянкиных, которые много лет собирали сведения о судьбе своего отца, общались с ветеранами дивизии, рассказавшими им много о своём командире и о службе под его началом.

§ 3. Бой танка КВ-1 против группы Рауса.

18 июня 1941 года в 3-м мехкорпусе была объявлена боевая тревога. (1) 2-я танковая дивизия была выдвинута в леса южнее местечка Гайджунай. 22 июня в дивизию поступил приказ о выдвижении в район города Расейняй для нанесения удара во фланг наступающей немецкой армии. Дивизия, согласно приказу, начала движение двумя колоннами. Однако к моменту её приближения к городу – днем 23 июня 1941 года – тот был уже занят частями 6-й танковой дивизии вермахта. (2) Последняя вела наступление двумя боевыми группами – Рауса и Зекендорфа (названы по фамилии их командиров). Вечером 23 июня эти группы заняли два моста через реку Дубиса, захватив на ее противоположном берегу два плацдарма. В немецких документах плацдармы именовались «северным» (его обороняла группа Рауса) и «южным» (на нем действовала группа Зекендорфа. (1, стр. 21-22) Днем 24 июня 1941 года передовые части одной из колонн 2-й танковой дивизии атаковали «южный» плацдарм, заняли мост и двинулись на Расейняй с северо-востока. Другая колонна 2-й танковой дивизии форсировала Дубису по броду восточнее этого моста, и атаковала немцев с востока. В течение всех дня на подступах к Расейняю гремело сражение между частями 2-й советской и 6-й немецкой танковыми дивизиями. В немецких источниках оно известно как «Расейняйская танковая битва». В ходе боя один из танков КВ, переправившись через южный мост, двинулся по лесной дороге на запад, и перерезал дорогу, ведущую на северный плацдарм, занятый группой Рауса. Неизвестно, действовал ли экипаж по приказу своего командования или это была его личная инициатива. Первой жертвой КВ стала колонна немецких автомашин – огнем танка было сожжено несколько грузовиков. В результате было нарушено снабжение группы Рауса, занимавшей оборону северного плацдарма. Кроме того, танкисты перерезали провода, и Раус потерял связь со штабом дивизии. Впоследствии он вспоминал: «Проходили часы, а вражеский танк, блокируя дорогу, едва ли двигался, хотя и стрелял время от времени в направлении Расяйняй. Его стрельба подожгла 12 грузовиков, следовавших к нам из Расяйняй с необходимейшими запасами». (4, стр. 12) Танк стоял так удачно, что обойти его было нельзя – с одной стороны было болото, с другой заболоченный лес. Сначала немцы попытались уничтожить его огнем двух новейших на тот момент 50-мм противотанковых пушек Pak 38. Однако ответным огнем КВ орудия были разбиты, при этом два артиллериста погибли и один был ранен. Затем немцы попытались расстрелять танк из 88-мм зенитки, которую они стали подкатывать на дистанцию прямого выстрела. Командир боевой группы Э. Раус в своих воспоминаниях написал об этом так: «Экипаж танка был настороже, а командир имел крепкие нервы. Он следил за приближением пушки, но не препятствовал этому, так как зенитка, пока находилась в движении, была неопасна. Кроме того, чем ближе она подходила, тем больше шансов было её уничтожить. Критический момент в этом поединке наступил, когда зенитчики начали готовиться к стрельбе… Пока стрелки в сильнейшем нервном напряжении торопливо готовились к выстрелу, танк развернул башню и открыл огонь первым. Каждый выстрел поражал цель. Тяжело повреждённая зенитка была отброшена в канаву, где её пришлось бросить. Среди зенитчиков были жертвы». В документах 6-й танковой дивизии вермахта есть донесение о том, что в ночь на 25 июня 1941 года на аэродром у Расейняя авиацией были доставлены 88-мм снаряды для зенитки. Они предназначались именно для стрельбы по «расейняйскому КВ». (4, стр. 13) Также не удались попытки уничтожить КВ силами танков группы Рауса – справа и слева от дороги были болота, и боевые машины просто застревали. Вечером была сформирована группа сапёров под командованием обер-лейтенанта Гепхарда, которые заложили заряды под танк, но и это не дало результатов. Утром 25 июня 1941 года утра немцы предприняли атаку своими танками Pz.35(t), и пока экипаж КВ отвлекся на это, развёрнули два 88-мм зенитных орудия. Пушки открыли огонь, и только с 13-го выстрела смогли поразить КВ, экипаж которого погиб. Немцы пригнали жителей из города, которые похоронили погибших, при этом один из офицеров сказал своим солдатам: «Вы должны сражаться так же, как эти русские танкисты». (5) По немецким документам, КВ перерезал дорогу к группе Рауса около 14.00 24 июня, и был уничтожен примерно в 11.00 25 июня. Таким образом, на борьбу с одним танком несколько тысяч немецких солдат потратили почти сутки. В 1965 году начались работы по мелиорации местности и реконструкции дороги. При этом останки экипажа КВ были перезахоронены на Расейняйском воинском кладбище. Могила танкистов сохранилась и сейчас, на том же кладбище находится символическое захоронение Е.Н. Солянкина.

Глава 2. Поездка по местам боёв.

В процессе исследования одной темы многие исследователи стараются находить друг с другом контакты, обмениваться информацией. Поэтому состоялось Интернет-знакомство, а потом и личная встреча с Арвидасом Жардинскасом, автором статьи о «расейняйском КВ». Он познакомил нас с Гедиминасом Куликаускасом и Александром Новиченко, литовскими историками, также занимавшимися историей Расейняйского сражения. Они помогли нам с папой организовать поездку по местам боёв 2-й танковой дивизии. Целью нашей поездки в Литву было познакомиться с районом боевых действий 2-й танковой дивизии, при этом особое внимание уделялось истории «расейняйского КВ». В качестве исходного материала у нас были карты, как современные, так и довоенные, документы и фотографии. Дело в том, что существует большое количество фотографий, сделанных немецкими солдатами в начале войны. Многие из них имели фотоаппараты, которыми они стремились запечатлеть успешное начало компании против СССР. Сейчас эти снимки можно приобрести на различных Интернет-аукционах, причем на многих часто указывается дата и место съемки. В результате, мне удалось собрать немало фотографий танков КВ, подбитых в районе Расейняя в июне 1941 года. Но какой их этих танков был тем самым знаменитым «расейняйским КВ», было неизвестно. Вначале мы поехали на то место, где стоял танк. То, что это именно то место, было известно со слов местных жителей – очевидцев боя. В 1965 году, при перезахоранении останков танкистов, были найдены личные вещи членов экипажа: ручки, два офицерских ремня, ложки, две из которых были с надписями. Одна ложка была с инициалами «Ш.Н.А.», другая – с надписью «Смирнов» с одной стороны и «СВА» на другой. Таким образом удалось установить фамилию одного бойца. Но самой ценной находкой стал портсигар с комсомольским билетом, надпись на котором, к сожалению, не читаема, и справкой из военкомата на имя Ершова Павла Егоровича. В музее в Расейняе мне удалось подержать в руках эти вещи, а именно: портсигар, в котором лежали документы, и ложку Смирнова. Это очень взволновало меня, так как это уникальнейшие, практически легендарные вещи, о которых очень часто упоминают при описании истории расейняйского КВ, но которые мало кто видел. Мне же удалось оказаться одним из тех, кто смог не только увидеть собственными глазами эти вещи, но и подержать их в руках. В ходе поездки мы пообщались с очевидцем боя – Повиласом Тамутисом. В 1941 году ему было 15 лет, но события того времени он хорошо запомнил. П.Тамутис рассказал некоторые интересные детали боя, а также о том, что стало с танком после боя. По его словам, немцы сначала сдвинули танк с дороги, чтобы он не мешал проезду, а через несколько дней отвезли его в Расейняй. Здесь он и простоял перед зданием полиции до конца войны. Люди на нём сидели в очереди на передачу посылок в тюрьму своим родственникам. Также около него любили фотографироваться. После войны танк был сдан в металлолом. Ещё Повилас рассказал, что танк остановился на дороге из-за того, что у него закончилось топливо. Благодаря рассказу Повиласа удалось точно определить на каких фотографиях изображен «расейняйский КВ». причем мы сначала выслушали его рассказ, не показывая имеющиеся у нас немецкие фотографии. Уже в ходе повествования стало ясно, о каком КВ идет речь – Тамутис четко описал и как именно стоял танк на дороге, и куда его потом сдвинули немцы, и, самое главное, сказал, что в башне была одна пробоина «в которую пролезал кулак». Снимки КВ, который подходил под это описание, у нас были, и мы их показали Тамутису. Он подтвердил, что на них изображен именно тот танк. Потом мы поехали к мосту через р. Дубису, по которому 2-я дивизия атаковала боевую группу Зекендорфа. Этот мост интересен тем, что есть много немецких фотографий, где запечатлены подбитая советская техника и немецкие солдаты около машин. Сейчас на месте старого моста построен новый, в 50 метрах выше по течению реки. От старого моста осталась опора, однако берег очень сильно зарос кустарником и деревьями, поэтому её с моста и дороги не видно. До нашего приезда местные исследователи два раза пытались найти эту опору, но у них, к сожалению, это не получалось. Когда мы приехали, то начали поиски опоры с правого берега, однако её там не оказалось. Тогда мы перебрались на противоположный берег и, после долгих блужданий в зарослях кустов и крапивы выше человеческого роста, мы наконец нашли ту опору. Она из железобетона, высотой более 2 метров, она вся испещрена попаданиями пуль и осколков снарядов. Во время поисков не обошлось без небольших «жертв». Когда мы искали опору, один из наших литовских товарищей не заметил колодец в земле и провалился туда. К счастью, колодец оказался неглубоким. Мы слышали его крики, но не могли их разобрать и подумали, что он нашёл опору. Когда же мы нашли опору и вышли на дорогу, то узнали, что он упал в колодец и рассёк ногу. Его повезли в ближайший госпиталь, но, к счастью, рана оказалась не очень серьёзной: ему наложили несколько швов и через некоторое время он смог нормально ходить. Таким образом, экспедиция прошла с минимальными потерями, но показала, что полевые исследования требуют соблюдения техники безопасности.

Глава 3. Работа с архивными документами.

Во время работы в Центральном архиве Министерства Обороны столкнулся с тем, что фонды 2-й танковой дивизии и 3-го мехкорпуса отсутствуют. Не удалось найти каких-то материалов и в фонде 11-й армии. Дело связано с тем, что 25 июня 1941 года 2-я танковая дивизия попала в окружение. В течение полутора суток она вела бой с четырьмя немецкими дивизиями, и, не получив помощи, частью погибла, частью прорвалась к своим. При этом погиб ее командир Е. Солянкин и ряд других работников штаба. Часть документов была уничтожена, а часть зарыта в сейфе в месте последнего боя дивизии. Об этом А. Солянкину рассказывали ветераны – участники тех событий, есть даже схема. Но пока сейф найти не удалось. Несколько документов о действиях 2-й танковой дивизии удалось найти в фонде ГАБТУ (Главного Автобронетанкового Управления) – это отчеты вышедших из окружения командиров штаба. Однако сведения эти крайне скудны и далеко не полны. Кое-какая информация о действиях дивизии Солянкина есть в документах противника – это, прежде всего, журналы боевых действий 41-го танкового корпуса, а также 6-й танковой дивизии и входящих в ее состав частей. Фильмокопии этих документов удалось получить из NARA (U.S. National Archives & Records Administration) в США. Перевод документов мне помогли сделать старшие товарищи из России и Литвы, за что им большое спасибо. Но по-прежнему остается открытым вопрос об установлении поименного списка экипажа «расейняйского КВ». Ведь кроме Смирнова В.А., Ершова П.Е. и воина с инициалами Ш.Н.А. мы никого не знаем. Судя по найденной в портсигаре справке и ложкам с надписями, эти вещи принадлежали солдатам срочной службы, а поименных списков личного рядового и сержантского состава 2-й танковой дивизии нет. Но мне повезло со списками командиров. В документах штаба Прибалтийского Особого военного округа удалось найти несколько дел, в которых имелись списки командного состава частей и подразделений 2-й танковой дивизии, в том числе и ее танковых полков. Эти списки были датированы 16 – 18 июня 1941 года. (6) По этим спискам можно попытаться установить командира машины. Во время переноса останков членов экипажа, помимо вещей, указанных выше, были найдены 2 командирских ремня. Скорее всего, в машине находились 2 командира РККА. Из этого можно сделать вывод о том, что это машина либо командира взвода, либо командира роты, потому что командиру взвода (младшего лейтенанта либо лейтенаната) по штату был придан техник танковый младший (младший воентехник либо воентехник 2-го ранга), а командиру роты (лейтенанту/старшему лейтенанту) заместитель командира роты (младший лейтенант/лейтенант). Имея списки, можно посмотреть учётно-послужные карточки (УПК) на командиров. УПК – документ, фиксирующий биографию и прохождении службы командира (сведения о семье, о присвоении воинских званий и наград и т.д.). В ней также указывается судьба военнослужащего (погиб, пропал без вести или остался жив). Исходя из ситуации, экипаж «расейняйского КВ» считается пропавшим без вести, поэтому нам нужны УПК на командиров 4-го танкового полка, пропавших без вести. Таких при проверке оказалось 6 человек: Зиновьев В.А., Вашекидзе С.Г., Ранцев В.П., Дубаков И.А., Макеев А.А., Крылатков А.Е. Таким образом, очерчен круг возможных командиров «расейняйского КВ». Встал вопрос – к какому подразделению принадлежал легендарный «расейняйский КВ». Ответ на него помогло найти то обстоятельство, что уже было известно фото этого танка. Дело в том, что танки КВ-1, имевшиеся в дивизии Солянкина, были двух моделей – выпуска 1940 и выпуска 1941 годов. Между собой они отличались рядом деталей, в частности маркой пушки. Судя по фото, «расейняйский КВ» был изготовлен в 1941 году. 2-я танковая дивизия получила семь таких машин в марте 1941 года, и все они поступили в 4-й танковый полк – к тому времени он был менее укомплектован, чем 3-й.

Заключение.

В результате проведённого мной исследования, работы с доступными документами и изучения фотографий мне удалось установить, что «расейняйский КВ» – это КВ-1 из состава 4-го танкового полка 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса 11-й армии ПрибОВО (во время войны – Северо-Западного фронта). Также была обнаружена настоящая фотография этой машины и установлена судьба танка после боя. Об этом рассказали местные жители, которые видели тот бой. В дальнейшем я хочу попытаться установить имена экипажа. Это можно сделать, если сохранились документы полевой кассы Госбанка СССР, которая была при дивизии. В ней были списки всех военнослужащих, потому что полевая касса выдавала зарплаты солдатам и командирам. Есть сведения, что документы дивизионной полевой кассы находятся в главном архиве Центрального банка России в посёлке Нудоль Московской области. Имея имена 6 возможных командиров и 2 рядовых членов экипажа, при наличии документов можно сопоставить имена и найти экипаж «расейняйского КВ». Если это удастся, я хочу выйти с инициативой о награждении героев, потому что их подвиг достоин того. По моему мнению, этот подвиг стоит на одном уровне с подвигами капитана Гастелло и Александра Матросова.

Библиография.

1. 1941. Забытые победы Красной Армии. – М. : Яуза; Эксмо, 2009
2. Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО), фонд 38, опись 11353, дело 907, лист 331.
3. Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО), фонд личных дел, личное дело генерал-майора Е.Н. Солянкина.
4. Эрхард Раус Танковые сражения на Восточном фронте. – М.: АСТ, 2006
5. U.S. National Archives & Records Administration (NARA), T78, R573, f271-290, 335-336, 750-760.
6. ЦАМО, ф. 140, оп. 12981, д. 38, лл. 164-180

Приложение.

Генерал-майор Егор Николаевич Солянкин Танк у моста на «южном» плацдарме. Пушка PAK-35/36, уничтоженная в районе Расейняя.
«Расейняйский КВ» на месте боя. На правом по ходу крыле видна земля. Через несколько часов танк уже был сдвинут с дороги. Он же. Хорошо видна пробоина в нижней части маски орудия.
Могила экипажа танка на Расейняйском воинском кладбище. Символическое захоронение Е.Н. Солянкина. Место боя. Август 2012 г.
Карта местности. Синим обозначены позиции немецких войск, красным – направление наступления 2-й тд, тёмно-красным – маршрут движения «расейняйского КВ» и место боя. Автор на месте боя. Портсигар одного из членов экипажа «расейняйского КВ», в котором были найдены комсомольский билет и справка П.Е. Ершова.
Ложка В.А. Смирнова. Ложка В.А. Смирнова. Автор с портсигаром и ложкой.
Автор с Повиласом Тамутисом – очевидцем боя. Проход немецких частей через тот же мост, лето 1941. Опора того же моста, август 2012 года.
Автор на опоре, август 2012. Приказ №1 по 2-й тд о её выдвижении. Лицевая сторона УПК на В.А. Зиновьева – командира 2-го взвода 2-й роты 4-го танкового полка, последняя запись – «пропал без вести».